– Я посмотрю за отцом. Не волнуйся, мышь, мы больше не будем ссориться.
– Ха! Так я тебе и поверила! Ты совершенно не умеешь контролировать свое поведение, Андрей. У тебя махом сшибает крышу, как только тебе что-то не понравиться. Я уже боюсь оставлять вас одних.
– Этого больше не повториться. Обещаю. – Он посмотрел на отца. – Пап, прости меня. Я такой придурок. Наговорил всяких глупостей, а теперь вот… Я не хочу, чтобы ты болел.
– Я устал тебя прощать, Андрей. – Махнул рукой Саша и снова закрыл глаза. – Очень устал. Когда же ты, наконец, повзрослеешь?
– Наверное, никогда. – Усмехнулся Андрей, взяв отца за руку.
– Нам нужно серьезно поговорить, сынок. Иначе, наша жизнь превратится в сплошной кошмар, который не кончится никогда. Давай отпустим Яну к гостям, а сами подумаем, как же нам не допустить этого. Хорошо?
– Может не сейчас? – неуверенно спросил Андрей. – Тебе нужно отдохнуть.
– Сейчас, – твердо ответил Саша и махнул мне рукой, показывая, чтобы я оставила их одних. – Иди, девочка, развлекай гостей.
Я еще раз взглянула на Андрея и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Ближе к ночи, когда все гости разошлись по домам, я зашла к Саше, он уже уснул. От бессилия Андрей прижался носом к его плечу. Видимо разговор был тяжелым, раз он лег в кровать прямо в ботинках и пиджаке. Даже во сне на его лбу остается складка, губы плотно сжаты.
Саша пошевелился, вынул онемевшую руку из-под Андрея.
– Отправь его в другую комнату, он мне все плечо отдавил.
Я еле растолкала Андрея. Он попытался скинуть ботинок, но его так мотнуло, что он чуть не ударился головой о шкаф. Я отвела его наверх и уложила на кровать.
– Ты куда, Яна? – Он схватив меня за руку.
– Я побуду с Сашей. Ему очень плохо, Андрей.
Он потянулся ко мне. Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Не уходи…
– Я люблю тебя, – прошептала я. – Спи.
Андрей свернулся калачиком на огромной кровати и сразу же провалился в сон. Я укрыла его покрывалом, а потом тихо вышла из комнаты.
Саша проглотил еще пару таблеток и снял рубашку. Я расстелила ему постель, закрыла шторы на окнах и долила еще воды в стакан.
– Вызвать врача? – спросила я.
– Не надо. Сейчас отпустило.
Он снова лег в кровать.
– Милый, я побуду с тобой.
– Иди ко мне.
Я легла рядом и положила руку ему на грудь. Саша поцеловал мою ладошку.
– Вот так лучше, – сказал он, тихо вздохнув. – С тобой мне хорошо.
– И мне хорошо. Я не хочу, чтобы ты болел. Пожалуйста, пообещай мне, что завтра мы пойдем к врачу.
Он усмехнулся. Но мне совсем не до смеха.
– Посмотрим…
– Саша, так нельзя. С сердцем шутки плохи. Ты же не ребенок, должен понимать, как это опасно. Я не переживу, если с тобой что-то случиться. – Мой голос задрожал, на глаза навернулись слезы. – Я так люблю тебя, Сашенька.
– Знаю, родная. Я тоже тебя люблю, – коснувшись губами моих пальцев, прошептал он. – Ты мой ангел. Моя девочка. Я так хочу, чтобы ты была счастлива, и чтобы вы никогда не ссорились из-за меня. Андрей хороший парень, просто он слишком ранимый и немного бывает грубым. Но в остальном он не плохой. Ему трудно выразить свою преданность и любовь всем нам, а мы его не всегда слышим. Он старается, но мы не замечаем, а только осуждаем и обвиняем в чем-то. Я вижу, как вы любите друг друга, и ничего не могу изменить.
– Ничего, – повторила я за ним, как эхо.
Веки стали тяжелыми, и я провалилась в сон. Волнения и тревоги окончательно выбили меня из равновесия. Всю ночь я словно куда-то плыла. После выпитого вина, кружится голова, и все кажется каким-то нереальным. Все смешалось воедино, и передо мной снова встал выбор, как и много лет назад. С одной стороны Андрей, которого я люблю больше всего в жизни: его страстные поцелуи, тихий нежный голос, бархатные глаза, его запах, который сводит с ума, и прекрасное сильное тело. С другой стороны – маленький мальчик, с такими же бархатными глазами и с нежным голоском, он тоже сводит меня с ума своей любовью и своей преданностью.
Рано утром скорая увезла Сашу в больницу.
Дети с бабушкой остались дома, а мы с Андреем очутились в холодном коридоре.
Всегда ненавидела больницы. Белые стены, стук металла о гранитную плитку, люди, прячущие лица за масками. До сих пор помню те звуки, которые сопровождали меня с места аварии до палаты: детский плач, скрежет зубов от боли, тихие взволнованные голоса, вой сирены. В пять лет я не думала о смерти, хотя видела ее очень близко, мне хотелось только прижаться к сильному плечу. Да, именно, к сильному, к мужскому, к надежному.