– Мам, я нашла. Пойду, отнесу, а ты пока расстели ему кровать наверху. Пусть спит в моей комнате, а я переночую с Ванькой.
– Хорошо.
Мама поднялась наверх.
– Доча, давай я сам отнесу, – заботливо предложил папа, еле шевеля языком. Пара бутылок пива и горячий воздух в бане сделали свое дело. – Он там раздетый.
– Ничего, – ответила я. – Ты полежи немного… Скоро гости придут, а ты на ногах не стоишь.
Я выбежала из дома в одном тонком платье и в тапочках на босую ногу. Февральский колючий снег мгновенно остудил мою разгоряченную кожу. В это момент я не думала о себе, все мои мысли были об Андрее. Не надо было отпускать его в баню. Он еще не окреп после больницы.
Небольшое помещение заполнилось паром. Я плотно закрыла дверь, чтобы не выпустить тепло и сняла тапочки. При входе мне сразу бросилось в глаза бледное, почти серое лицо Андрея. Он сел за стол, уставившись невидимым взглядом в покрытую пылью тусклую лампочку под потолком, и сложил руки на коленях. Большое махровое полотенце, обернутое вокруг талии, промокло насквозь. Капли пота стекают по широкой груди. У него болевой шок, раз он так сильно пропотел.
– Как ты?
Я села рядом на скамейку. Он махнул головой, сжав губы от боли.
– Андрей, посмотри – эти таблетки?
– Да, – еле выговорил он. – Дай три.
– Не много?
– Нормально.
Я выдавила три таблетки из серебристой обертки и сунула ему в руку. Он проглотил их, даже не запивая водой. Здесь такая духота, что мое платье мгновенно пропиталось потом. Я приоткрыла дверь и впустила свежий воздух.
– Отведи меня в дом, – прошептал Андрей, схватив меня за руку ледяными пальцами.
– Что с тобой? – испугалась я. – Может вызвать скорую?
– Сейчас все пройдет. Только помоги мне одеться и добраться до кровати.
Он встал. Я нашла на полке стопку сухих полотенец, взяла одно и накинула ему на плечи. Пока он вытирался, я усилием воли заставила себя не смотреть на него. Красивое тело. Стальные мышцы перекатываются на руках, ноги длинные, жилистые, узкие бедра, широкие плечи.
Толстовка упала с крючка на пол, я подняла ее и протянула Андрею. Он кинул сырое полотенце на лавку и, даже не пытаясь прикрыться или отвернуться в другую сторону, надел штаны на влажное тело. Ему сейчас не до стеснений. Голова так сильно болит, что даже трудно говорить. Я села на корточки возле него. Он выставил ногу вперед, и я надела ему кроссовку.
– Спасибо, малыш, – закрыв глаза, прошептал он.
– Зачем ты пил? Знаешь же, что нельзя.
Он еле приоткрыл один глаз, сосуды полопались. Под лавкой нашлась вторая кроссовка.
– Я не пил.
– Тогда от чего у тебя так разболелась голова?
– Такое иногда бывает. Не переживай, через полчаса все пройдет. Мне нужно немного полежать в тишине.
– Ладно. Вставай, я отведу тебя в дом.
Андрей оперся о мою руку и встал.
Холодный ветер нас пощадил, пока мы пробирались по заснеженной тропинке, он ненадолго утих. А в доме нас встретили восхитительные запахи еды и теплый воздух. С кухни послышался командный голос отца, мама уже разливает напитки в стаканы. Мы прошли через гостиную так, чтобы нас никто не заметил, и поднялись на второй этаж. Андрей упал на кровать прямо поверх одеяла. Я укрыла его шерстяным пледом.
– Это твоя кровать? – спросил он, не открывая глаз.
– Да. Ты сегодня поспишь здесь.
– Она пахнет тобой, – прошептал он и дрожащими пальцами провел по подушке. – Иди…
– Если тебе будет хуже…
– Все хорошо. Иди вниз. Скоро придут гости, а я спущусь через полчасика.
Я в нерешительности встала у двери, не зная, что делать дальше. Как оставить его одного? А вдруг ему будет хуже?
– Хочешь, я останусь? Мама встретит гостей.
– Иди, Катя. Мне уже лучше. Правда.
При слабом освещении его лицо стало еще бледнее, глаза совсем провалились куда-то вглубь, образуя лишь два темных пятнышка. Волосы от влаги закрутились тугими колечками. Они упали на лоб тяжелой массой, и капельки пота потекли по щекам.
Я дотронулась до его руки. Холодная, не смотря на то, что в комнате очень душно. Андрей тяжело вздохнул и открыл глаза.
– Мне лучше побыть одному. Иди, пожалуйста.
– Хорошо.
Я вышла. Из соседней комнаты послышалась музыка. Звук хоть и не громкий, но я все же попросила Ваню выключить ее совсем, объяснив, что у Андрея болит голова.
Мама уже накрыла на стол. Папа принес графинчики с холодной самогонкой.
Пока гости не пришли, я привела волосы в порядок и надела скромное, но при этом красивое ярко-синее платье. Синий мне идет. Он хорошо оттеняет цвет глаз. К завершению своего гардероба, я надела серьги с крупным жемчугом, брызнула пару раз французскими духами на шею и взглянула в зеркало. Хороша. Глаза блестят, спина прямая. Беременная женщина – это, как сосуд с драгоценной жидкостью. Я вся свечусь изнутри: кожа стала более тонкой, нежной, взгляд спокойный, движения тела ровные.