– Спасибо.
Ура! Я увидела! Ее глаза сказали спасибо. Вот каким образом она общается. Ни голос, ни движение рук не скажут, о чем она думает. Но глаза… Они предатели.
– Что ж…
– Я тоже хочу спросить, – остановила я ее. – Ты не торопишься?
Она замешкалась.
– Нет.
– Скажи, когда ты узнала, что Павел… – Мне почему-то стало неприятно говорить вслух слово «гей». И я его пропустила. – Как ты отреагировала? Как помогла сыну, смириться с таким горем?
– Мне помог один человек.
– И как он помог?
– Я уже не помню.
– А ты сама, как восприняла эту новость? – настойчиво спросила я. – Я до сих пор не могу понять, как такое могло случиться именно с моим сыном? Иногда я думаю, если бы Ваня не знал Павла, то возможно…
– Нет! – резко вставила она. – Я тоже так думала, когда мой сын встретил своего первого парня. Это уже не изменить. Твоему мальчику еще повезло, с ним рядом Павел. Он не даст его в обиду и поддержит во всем. Он сам прошел через многое, и теперь знает, как тяжело… Но Ване будет легче. Поверь.
– Тебе хорошо говорить. У тебя мощная поддержка, а у меня никого. Я даже родителям боюсь рассказать об этом. – Она невесело усмехнулась, и я тут же зацепилась. – А что по этому поводу думает твой муж?
– Он ничего не знает.
– Не знает? И даже не догадывается?
Вот это новость. Хорошо, что я не проболталась Белову.
Яна пожала плечами. С ней действительно тяжело разговаривать. Она только слушает и внимательно наблюдает.
– Яна, – еле произнесла я ее имя, – давай будем друг с другом откровенны. Если ты хочешь о чем-то спросить – спрашивай. Но если будешь молчать, то я уйду. Мне неприятно вытягивать из тебя каждое слово. Ты сама затащила меня сюда, а теперь молчишь.
Снова тишина. Ладони спокойно лежат на столе. Только сейчас я заметила, какие у нее красивые руки. Ногти короткие, покрыты прозрачным лаком, пальцы длинные тонкие, кожа, как у фарфоровой куколки. Вся она такая ухоженная, скромная, можно даже сказать – невзрачная. Украшения на шее и руках отсутствуют, и только в ушах светятся маленькие гвоздики с бриллиантами.
– Ладно, я спрошу первая. – Не выдержала я. – Ты, наверное, заметила мой живот? Так вот, это ребенок Андрея. Мы собираемся пожениться.
Она вся сжалась. В глазах сверкнули слезы. Прикрыв рот рукой, она испуганно посмотрела на меня.
– Как это могло случиться? Разве Андрей может… Мне сказали, что после той драки…
Черт! Идиотка! Сама подала его на блюдечке. Вот он – бери. Ей легко удалось вывести меня на признание.
– Это не важно, – засуетилась я. – У него были кое-какие проблемы. Но сейчас…
– Я рада за вас.
Вот это да! Как она умело врет. Вовсе не из-за Андрея она расстроилась, ей жалко меня. Как же я раньше не догадалась – все это фарс. Он никогда не будет моим. Эта необычная женщина, сидящая напротив меня, навсегда приворожила его. Она не ревнует, поэтому так спокойна. Ей нет смысла рвать на себе волосы. Пусть рвут другие. Мужчины, которые полюбили ее однажды, всю жизнь будут принадлежать только ей, они не смогут вырваться из плена, даже если очень захотят. Но они этого не хотят, и она в них не сомневается.
Теперь она узнала самое главное, и я ей в этом помогла. Всего за считанные минуты, она расколола глупую девчонку, при этом, не проронив ни слова. Нужно было всего лишь надавить на чувства и все получилось само собой.
– Яна, ты совершенно не знаешь Андрея! – понесло меня, от обиды. – Он вовсе не такой, каким ты себе его представляешь. Он многое тебе не рассказывал. Ты любила лишь красивую оболочку, а на самом деле Андрей страшный человек. Он побоялся тебе признаться в своих грехах и поэтому врал. Скажи, ты смогла бы любить мужчину, совершившего преступление?
Она лишь усмехнулась.
– Он изнасиловал девочку, которой было всего четырнадцать лет! – не дожидаясь ответа, выпалила я. От напряжения перехватило горло, к глазам подступили слезы. – Он не просто надругался над ней, а сломал жизнь. Поэтому его так жестоко избили.
– Мы все расплачиваемся за свои грехи.
Пока она слушала мою пламенную речь, ни один мускул на ее лице не дрогнул. И даже мои слезы не произвели на нее никакого впечатления.
Ну, какая же я все-таки дура!
– Так ты знала об этом! – Задохнулась я от возмущения. Ее спокойствие еще больше разозлило меня. – Почему же ты ничего не сказал Андрею? Он думает, что ты ничего не знаешь.
– Он много чего натворил. Зачем ворошить прошлое?
В мгновении ока, ее лицо преобразилось. В огромных глазах цвета грецкого ореха, вспыхнул огонь, бледные щеки обрели розовато-серый оттенок. Она схватила меня за запястье, холодными, как лед, руками, нагнулась вперед и с нежностью в голосе сказала: