— Конечно, конечно, будет сделано, Александр Владимирович, — залепетала секретарь.
Но тут Баев не выдержал и рявкнул в трубку:
— Рабочий день начался уже десять минут назад, почему я должен стоять под дверьми своего собственного кабинета? — на том конце провода замолчали, и Баев понял, что от неожиданности девушка остановилась. Это придало ему сил для нового рывка. — Чему вас учили, Вика? Трубки телефонные снимать? Или еще чему-то?
Он уже хотел сказать что-то не совсем корректное на тему, продолжающую слово «снимать», но осекся. И даже почувствовал гордость за себя — что остановил свой гнев в самом его начале.
— Именно оттого, что люди относятся спустя рукава к своим обязанностям, идут все беды! Человек, избравший своим путем необязательность и вранье, не достигнет большего, чем имеет! — он говорил и распалялся все больше и больше. На ум пришел футбольный тренер, который, проходя мимо спортсменов, размахивал на указательном пальце веревку со свистком и выговаривал о нерадивости каждого в отдельности и всех вместе. — Сегодня вы соврете начальству, а что завтра? Завтра, Виктория, может и не наступить! Потому что если все будут врать друг другу, а в первую очередь начальству, тогда…
Тут в конце коридора открылись двери лифта и из них выскочила взмыленная Виктория. Она, запинаясь на каблуках, пробежала вперед, но, увидев Баева у кабинета, тут же замедлила шаг и постаралась дойти до кабинета, сровняв дыхание.
Александр понял, что вся его тирада осталась не услышанной — в лифте сигнал сотовой связи не ловил. И подъем, который он поймал во время выговора нерадивой служащей, пропал, оставив после себя какое-то опустошение.
Баев дождался, пока секретарь откроет дверь, молча прошел к себе в кабинет и даже не стал прикрывать двери, чтобы та нервничала еще больше. Так и вышло: он услышал, как Виктория несколько раз уронила сумку, вешалку, запнулась о провода возле стола. Александр довольно улыбнулся. Настроение снова начало улучшаться.
— Виктория, позвоните Марии, узнайте уже, когда она собирается выходить с больничного, это раз, и два — свяжитесь с представителями японцев, — они были в пятницу, — уточните, на какое время они планируют свой второй визит, — сказал он по громкой связи и отключился.
День снова обещал быть приятным.
Баев запустил работу компьютера и включил сотовый телефон, чтобы не тратить и минуты — нужно было рассмотреть несколько писем до того, как руководитель аппарата начнет ему пенять за долгие ответы.
Тут в дверь аккуратно постучали. Он поднял глаза, чтобы увидеть, как входит та, о которой он думал вчера весь вечер.
Новенькая переводчица.
Анна спокойно вошла в его кабинет, словно была здесь уже неоднократно, а не второй раз, и поздоровалась. Александру показалось, что и он сам стал спокойнее под ее взглядом, уверенным и рассудительным.
Поправив юбку приталенного серого костюма, присборив ее под собой, чтобы не помялась, она присела на стул напротив.
Баев тут же отложил телефон и незаметно нажал на кнопку на телефоне, чтобы никто не мог побеспокоить его во время важного разговора. К такой уловке он прибегал так редко, что даже не сразу нажал на нужную кнопку, но со второго раза все получилось.
— Итак, Анна Михайловна, я очень рад, что вы снова здесь, — он постарался улыбнуться лучшей из своих улыбок. — Вчера нам так и не удалось с вами пообедать вместе, чтобы обсудить то, как прошла встреча, обговорить кое-какие детали…
Он сложил пальцы домиком под подбородком и сузил глаза, наблюдая за девушкой.
Та завороженно следила за ним, но в ее глазах ему чудилась какая-то настороженность. Что казалось несколько странным — девушка выглядела как человек, имеющий большой опыт работы в крупной компании и общении с людьми: безупречный макияж, в меру яркая помада на пухлых губах, изящно подведенные глаза, которые поражают своей глубиной и хочешь-не хочешь цепляют, не давая опустить взгляд. Хотя сделать это очень хочется — фигура у девушки была то, что надо, именно по вкусу Баева: виднеющаяся в отворотах пиджака красивая молочная грудь, покатые бедра, обтянутые юбкой.
— Мне бы хотелось предложить вам работу в компании в качестве штатного переводчика. Мария говорила, что вы знаете два языка, и на данном этапе меня лично это устраивает.
Он обратил внимание, как вспыхнули глаза собеседницы. Причем сначала в них отразилось облегчение, которое он распознал с досадой: хотелось чистого и неприкрытого восхищения его собственной персоной. Но тут крылось что-то совершенно другое.