А еще Кир… Стоит за спиною и дышит куда-то в затылок. Жарко от него, как от печки. И руки, наглец, даже не думает убирать.
— Что вы себе позволяете?! Уберите, пожалуйста, руки от меня. — Что-то ни фига не грозно вышло. Скорее — сипло и жалобно
— Нет уж, Елизавета Батьковна… простите, плохая память на имена… Я вас буду сейчас контролировать.
Едрит твою! Это, интересно, как?!
Ну и, конечно же, наедине с Кириллом наступил рецидив моей главной болезни: словесного недержания. Это когда язык произносит мысли одновременно с их появлением. Если кокетничать, это можно назвать непосредственностью… Но, если быть честной с самой собой, то это опасная инфекция. Причем последствия, почему-то, проявляются на пятой точке. Она, прямо-таки, вся зудит и чешется, в предчувствии приключений.
Короче, вопрос прозвучал вслух. И я замерла, в ожидании ответа.
— А я вас, быстрая вы наша и эффективная, буду придерживать, чтобы слишком не разгонялись. — И он, наверное, для надежности, прижал еще плотнее. Все мышцы в организме напряглись и сжались. Особенно те, на которых сидят. — А вы сейчас достанете свой ежедневник, и будете конспектировать весь наш разговор. Дословно.
— Зачем? — Очень не люблю разговаривать, когда собеседник тебе не виден. Однако, повернуть голову и посмотреть в глаза — страшно, очень. Как-то, вдруг, вспомнилось, что Кирилл напоминал мне хищника. И почему я об этом забыла-то? — У меня нет проблем с памятью. Можно просто законспектировать основные моменты.
— А мне что-то подсказывает, что эти проблемы есть… — Теперь уже дышит в районе виска и уха. И все сильнее в себя вдавливает. Если нечаянно отпустит — свалюсь. Прямо, как в романах. Только, не от обморока, а от потери равновесия и неустойчивости в ногах.
— Это "что-то" вас нагло обманывает, уважаемый Кирилл Владимирович. У меня все хорошо с головой. И способность к фиксации и восстановлению событий и фактов из прошлого крайне высокая. Это не я так решила, это вчера тест в журнале так сказал. А тестам нужно обязательно верить! Вот так!
— Мда? Прямо уж, все-все помнишь в этой жизни, до самых маленьких мелочей?
— Нет, конечно. Я бы вам посоветовала почитать литературу о свойствах человеческого мозга. Многие ученые говорят, что все ненужное наш мозг отсекает и отсеивает. Чтобы не захламлять черепушку ненужным хламом. Как-то так…
— А этого своего неудачного жениха ты тоже собралась отсеять? Как хлам? — Куда это он клонит, хотелось бы знать? Зачем ему мой жених занадобился? Тем более, что и не жених он вовсе…
— А почему это неудачного? Его, кстати, Витя зовут. Очень хороший и важный сотрудник в нашей компании. Финансовый директор. Гениальный ум во всех областях, касающихся денег…
— А здороваться со старыми знакомыми тебя не учили? Или ты меня тоже в мусор списала?
— Ах, вот вы о чем! — Вот же, блин, загадки загадывает… — А что же вы мне сразу не сказали, что мы знакомы? Я и не подумала…
Я очень старалась прикинуться этаким валенком. Очень. Только вот, тело, никак не желало прикидываться. С ошеломляющей яркостью вспомнило и его жар, и силу крепких рук, и даже дыхание, шекочущее кожу. Оно, в общем-то, и не забывало. Но рефлексы — это удел животных. А я-то — барышня, обладающая сознанием. И вот сознанию было глубоко параллельно на то, чего там хочется телу. Оно мне сигналило: "Бежать, Лиза!!! Срочно и категорично!"
Только вот, оно слегка забыло, что бежать на моих каблучищах — задача невыполнимая. Не считая того, что меня еще и прижали так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Лиза… — Тягуче так… Будто поглаживая голосом, сразу по всему организму прошлось. — А тебя не учили, что обманывать нехорошо?
— А когда это я кого-то обманывала? Вот, пожалуйста, хоть один факт? Но — такой, чтобы с реальными доказательствами? Ваши домыслы меня не интересуют.
Где-то я логику нарушила, видимо, но в неравной борьбе с физической силой и обольщением, можно и запрещенные методы применять. А чем еще бить мужчину под дых, как не нашей драгоценной, в природе не существующей?
— Ты же сама себе противоречишь, Лизонька… — Вот, из его уст мое имя звучит совсем по-другому. И даже не хочется спорить. И говорить… вообще… не хочется… Пусть, лучше трогает дальше. Так же, как сейчас. И руками, и этим проникновенным шёпотом…
Да что ж за хрень со мной происходит?!
От злости, хватило сил дернуться и вывернуться из кольца рук. Правда, лишь для того, чтобы оказаться притиснутой носом к его шее.
— Черт! Кирилл, отпусти! Что ты меня лапаешь?!!
— О, как! А что это, ты перешла на "ты"? Разве так можно с незнакомыми людьми?
Блин. Прокололась.
— Ну, так мы уже несколько часов знакомы, между прочим..
— Если верить этой версии, целых два часа. По-твоему, достаточно, чтобы отбросить все условности?
— Хм… А предлагать переспать женщине, которую видишь минут пятнадцать — это нормально? — Всё. Теперь уже окончательный прокол. Но лучшая защита — нападение. Вот. — И вообще, твои конечности уже изучили все, что можно, не раздеваясь. Странно бы звучало: "Уважаемый козел! Уберите свои грабли с моих ягодиц, пожалуйста!", не находишь?
Одна наглая конечность переместилась на мой подбородок. Жестко взялась, заставляя поднять голову.
— Значит, с памятью у нас все нормально? Просто невежливая?
— Нет. Я до последнего надеялась, что это галлюцинации. От жары. Но глюки, к сожалению, синяков не оставляют.
Жесткий нажим пальцев на моей челюсти моментально ослаб. Но и свободы моей несчастной головушке не было предоставлено. Просто держать стал чуть мягче, и даже как будто слегка погладил…
— Извини, если сделал больно. Я не хотел.
— Да что ты? А пряжка ремня в мой живот упирается тоже случайно? Нафиг тебе такая огромная бляха на штанах? Ты что, косишь под шерифа или ковбоя?! — Мне, действительно, надоело ощущать, как жесткий холодный металл вдавливается в мою кожу, ощущаясь даже сквозь ткань блузки.
— Лиза… — Окликнул, как будто я могу созерцать и слушать ещё что-нибудь, кроме него.
— Что?!
— Ты сейчас договоришься.
— Пффф… Я это столько раз уже слышала в своей жизни. Мне нельзя молчать. Я разговорную речь тренирую! Это мой главный рабочий инструмент!
— Странно, что с твоим умением им пользоваться, вы еще не всех клиентов распугали…
— Ха! Они меня все любят и обожают!
— Что-то мне слабо верится…
— Ну, так ты же — не клиент. А почти галлюцинация…
— Я сейчас пальцы сожму опять. Только теперь — на шее. И уже специально.
— Говорила же — извращенец!!!
— Говорила. Но это же мало что меняет, не правда ли? — Теперь уже в мои ягодицы уперлась крышка директорского стола.
— Ничего. Просто поставила тебя в известность, чтобы не забыл. Отпусти, больно же!
— Да ладно, Лизонька, не притворяйся. Я тебя очень аккуратно держу, нигде ничего не придавливает.
— Стол…
— А, вот ты о чем! Сейчас исправим. — Если я надеялась, что меня отпустят сейчас, то надежда моментально умерла: этот хитрый наглец просто приподнял и усадил меня задницей на стол. Боже, если бы не компания Кира, я бы уже словила оргазм только от самой мысли, что я попираю рабочее место шефа своей пятой точкой.
— Ну тебя нафиг, Кирилл! Даже такую радость испоганить сумел.
— Какую, не понял?
— Такую! Тебе все равно не понять! У тебя же начальства никогда не было…
— С чего ты это взяла? А вот насчет того, чтобы понять… Я, как бы, над этим и работаю…
— Кирилл! Ты — и работаешь?! Я тебя умоляю, не смеши!
— А что здесь смешного?
— Ну, хотя бы, то, что сейчас ты работаешь в каком-то странном режиме. Складываешь в постель женщин, которых видишь впервые. Зажимаешь подчиненных, которых видишь в третий раз… Вот прямо даже не знаю, как назвать этот стиль управления… Казанова, ловелас, директор-извращенец, просто наглец?!
— А кто из нас наглый, красотка, ты ничего не путаешь?