— Почти поверил.
— Вот и здорово. — Немного выждала. Театральная пауза. — Ну, давай, начинай.
— Что?
— Умолять. Чтобы я потратила на тебя еще час своего времени.
— Послушай, женщина. Я же могу резко изменить настрой. И тогда уже ты будешь умолять, чтобы я на тебя время не тратил, а восвояси отпустил.
Вот так. Шутки-шутками, а стоило зацепить посильнее — и из мягких, ленивых лап тут же показались когти. Острые такие. Пара металлических нот в голосе.
— Ну, и нафиг ты тогда комедию ломал? Прикидывался добреньким… Сразу бы сказал, что ты засранец, и плевать хотел на мои желания и мнения…
— А разве ты не считала меня засранцем с самой первой встречи? Я ж по глазам вижу: сидишь, гадаешь, в чем дело, что со мной произошло?
— Ну, да, не могла понять, какой ты белены объелся. Ждала немного другой реакции на все.
— Как видишь, не тебе одной дано удивлять поведением.
— Ты не удивил, а насторожил. — С самого начала знала, что лучше отсюда когти рвать. Не выйдет ничего хорошего из этой встречи.
— Значит, не такая безбашенная, как хочешь казаться. Ладно, вставай, чем позже отсюда уйдем, тем позднее поужинаем.
— Точно вариантов нет? Ты можешь отдельно от меня, какой смысл переводить на меня продукты, если все уже обсудили?
— Твоя настойчивость похвальна. Я даже начал понимать, как, с таким характером, ты смогла дорасти до своего уровня в этой конторе…
— Тогда, наверное, понял, и почему ушла.
— Наверное. Ну, что, подъем?
— Черт. Умеешь ты уговаривать, Кирилл Владимирович. Даже не знаю, как отказать…
Ничего не ответил, только дверь открыл и кивнул приглашающе. А я-то надеялась, что выйдет, не оборачиваясь. Не то, чтобы искренне верила в шанс улизнуть, но… надежда, она такая, живет себе и живет…
Нас провожали. Те, кто стоял под дверью, пока мы мило беседовали. И тот хмырь, что задержал возле туалета, тоже провожал. Еще и подмигнул, зараза такая. Ну, я скривилась и показала язык. Имею полное право — он мне никто, можно не париться о впечатлении. А если за дуру примет, оно и к лучшему.
Что-то большое и черное уже стояло напротив выхода.
Мне открыли переднюю пассажирскую дверь. Удивили. Еще большее удивление — от того, что он сам сел за руль.
— А как же водитель? Тебе же по статусу не положено… Падаешь в моих глазах… Я-то думала, у вас тут все, как в кино, про больших мальчиков…
— Сейчас могу себе позволить. А днем с водителем катаюсь. Нужно выбирать — или дела, или дорога…
— Так это же опасно… Дядя твой, я слышала, тоже за рулем был, когда его…
— Застрелили?
— Угу. — Неважно, что он был бандитом. Я такие вещи вслух произносить не люблю. Не нравятся они мне.
— Если захотят, и на заднем достанут. И даже в туалете. Охрана и водители — так, для приличия больше. Дополнительные жертвы в таких случаях.
— Очень интересно слушать про такие подробности. Только вот, меня сейчас больше волнует, что я нахожусь в этой машине, а ты за рулем. А жить хочется.
— Не волнуйся. Сейчас все вокруг спокойно. Дядя влез туда, куда не нужно было. Нужно края видеть. А я их вижу.
— Ой, ну всё. Мне теперь очень полегчало. Прямо камень с души…
— Главная опасность для тебя сейчас…
— Знаю. Ты сам, собственной персоной. Ничего, что перебила?
— Ничего.
Он замолк на время, внимательно следя за дорогой: пятница, ночь, идиотов на дороге хватает, светофоры моргают оранжевым. Опаснее, чем днем, в час пик…
Подружки на СМС-ку дружно ответили, что все у них замечательно, почти уже спят. Каждая, при этом, пожелала удачного свидания. Катька наехала, что могла бы и рассказать про встречу со школьной любовью…
Капец. Приехали
— Что вы девчонкам наплели?
— Понятия не имею. Этим Сашка занимался. А что? — Короткий взгляд в мою сторону, и снова — на дорогу.
— Да они уже почти благословили меня на счастливую семейную жизнь!
— Ну, и что в этом такого страшного?
— Ничего. Я должна знать, в каком ключе отмазываться.
— Неужели, не сможешь придумать?
— Выдумка тоже должна быть логичной, чтобы поверили. Запытают, и на нестыковках проколюсь.
— Тогда расскажи правду.
— С ума сошел?! Официальная версия моего увольнения — то, что я отказалась делать то, что от меня потребовали. А теперь я должна признаться, что все было наоборот?
— Это же твоя жизнь, почему ты должна отчитываться?
— Не так много друзей осталось, чтобы их расстраивать…
— Хорошие друзья поймут.
— И эти поймут, но все равно — расстроятся. Решат, что совсем с котелком проблемы. Начнут докторов искать, промывать мозги самостоятельно… — Я уже представила эти душещипательные разговоры за бокалом чая, или за чашкой коньяка. Передернуло уже сейчас.
— Ну, твое дело. Потом уточню у Сашка, что он сочинил.
— Это не тот обаяшка, что зажимал меня в коридоре?
— Не слишком и зажимал. Ровно на столько, на сколько было позволено.
— Почему-то, я даже не удивлена…
Немного помолчали. И тут меня осенило:
— Послушай, Кирилл! — Видимо, слишком эмоционально: резко затормозил. Тут же замигали сигналками две тачки — явно, сопровождение. Бедолаги, нервничают, а тут просто я слегка перегнула с громкостью.
— Да?
— Это мы сейчас приедем, закажем, и еще минут сорок ждать придется? Время — первый час ночи… Может, в какой-нибудь фаст-фуд заглянем?
— Черт. Я думал, у тебя что-то горит. Ждать не придется. Уже все заказано. Будет готово к нашему приезду.
Я сглотнула. Это как понимать?
— Когда успел-то?
— Когда увидел тебя в клубе. Ребята сообщили, когда мы выехали. Все просто.
Польщена. Несомненно.
— То есть, все эти разговоры были так просто, для отвода глаз?
— А заткнуть тебе рот и закинуть в тачку было бы лучшим выходом, так, что ли?
— Твоя тактичность безгранична. Ценю. Затыкаюсь.
— Да ладно уже, говори. Пока разрешаю.
Разрешает он… Надо же, какая душевная щедрость. Просто границ не знает.
Уткнулась в телефон. У меня там куча уровней в новой игрушке не пройдена. Вот и займусь.
— Ну, и что ты молчишь? До этого активно разговаривала…
Пожала плечами.
— А смысл?
— Действительно. Только, я думал, что ты никогда не оставишь ни за кем последнее слово. Знаю таких, неугомонных.
— Слава богам, еще в детстве избавилась от этой привычки. Иногда молчать полезнее. — И безопаснее, несомненно. Тут и договориться можно, не знаю, до чего.
— Что ж, приятно видеть крупицы здравого смысла.
— Специально заводишь, да? Развлекаешься? — А вот фигушки тебе. — Зря. Абсолютно с тобой согласна: мой мозг совершенно нездоров, раз я с тобой связалась.
Ухмыльнулся, мотнул головой, но промолчал. Вот и хорошо. А то я сбилась из-за него, уже два раза. Будет обидно, если ничего не смогу пройти.
— И что ты нашла в телефоне, такого увлекательного? — Ну, вот. А говорят, что женщины не способны переносить долгое молчание.
— Смс-ки пишу, чтобы знали, к кому обращаться, если я без вести пропаду.
Снова — удар по тормозам.
— Да что ж такое-то? Я так без зубов останусь! Думай, что делаешь.
— Отдай телефон!
Ой. Видимо, перестаралась, дергая тигра за усы. Нужно выворачиваться. Он очень зол — вон, губы сжал, ноздри раздуваются.
— Не отдам. Если бы я это сделала, ни за что не стала бы тебе сообщать. — Хотя, идея неплохая: такими темпами, можно и заиграться.
— Ты же не хочешь, чтобы я сделал это насильно?
— Не хочу. Ты прикинулся цивилизованным — вот и продолжай держаться намеченного курса. Жизнь мне испортить ты сможешь и другими способами, ни к чему еще и грабежом заниматься.
— Ладно. Твоя взяла. В следующий раз думай, что говоришь. Могу не сдержать рефлексы, ты же и пожалеешь.
Да я уже сто раз пожалела, что мы вообще знакомы. И что теперь? Пойти утопиться? Ни за что. Слишком некрасивый и скучный способ.