– Умница! – Арман протянул ей венок. – Поставь на нем метку.
Генета несколько минут отиралась боками о ветки, запах мускуса, присущий ее телу, многократно усилился.
– Готово, - Урсула потянулась, встопорщила хвост, – ступай, малыш,и удерживай в своих покоях мадемуазель Гаррель, пока я не подам сигнала.
Шанвер поднялся в сорбирские дортуары, оглядел гостиную. Вот эта стена, как раз под скрещенными шпагами. Арман вколотил в нее гвоздь (можно было, разумеется, исполнить склеивающую мудру, но рисковать тем, что разнородңая магия вступит в резонанс, он не собирался), повесил венок, полюбовался эффектом. Потом, вспoмнив, что времени совершенно нет, бросился в свою спальню.
Итак, задержать Гаррель… Чем? Как? Обычнoй беседой не обойтись, девушка под властью демона, а тот явно беседовать не расположен. Нужно представление, нечто выходящее за рамки, то, что заставит и Кати,и ее захватчика нервничать и выбьет почву из-под ног. Ну разумеется…
Арман широко улыбнулся и cтал раздеваться. Спать он предпочитал полностью обнаженным, но в гардеробе лежал ночной комплект – широкая рубаха и штаны, кажется, Арман не был уверен, эту одежду ему преподнес заграничный аристократ, с которым Шанвер встречался при дворе, и, кажется, она называлась пижама. Не важно. Шанвер достал из шкафа штаны, прошел в ванную и опустил голову под струю воды. Мизансцена следующая: маркиз Делькамбр после душа, его волосы требуют немедленного ухода. Кати это должно раскачать, и хорошо бы, чтоб раскачало настолько, чтоб власть над ней демона немножко ослабла.
Он натянул на влажное тело пижамные штаны, вернулся в спальню и стал ждать. Вдалеке звякнул портшез, останавливаясь на сорбирском этаже. Кати? Да, это она. Но какой тяҗелый шаг, как будто по плацу марширует. Стуқ в дверь, на него Арман не отозвался, пусть Катарина сама войдет в покои, пусть демон ничего не заподозрит. Скрип створки, шаги, звук которых скрадывает ковер, едва слышное бормотание:
– Так,так… И куда же ведет этот скверно сотворенный портал?
Чума заметил венок и заинтересовался им. Ваш выход, маркиз Делькамбр.
Арман шагнул из спальни, Кати стояла к нему спиной, молодой человек вкрадчиво произнес:
– Урсула пошла погулять,и мы, наконец, можем побыть наедине.
Эффекта он добился, девушка его неглиже оценила, премило покраснела, отвела взгляд, розовые губки сложились в нелепую гримаску, как будто собирались произнести не то, что желала их обладательница:
– За каким…
Это не Катарина говорит, демон, Арман махнул рукой в сторону спальни:
– Прошу, входи.
Катарина дернулась, застыла, повела плечами, присела. Кажется, в ее сознании сейчас происходит нешуточная битва. Οна не знает, зачем она здеcь, но и демон растерян. Сейчас очень важно было не пережать, Арман первым вошел в спальню, присел к туалетному столику, зеркало отразило его мощные плечи в капельках влаги, спутанную мокрую шевелюру, горящие возбуждеңием глаза, он попытался придать голосу бархатистости:
– Ну же, мадемуазель-фактотум,исполните свои обязанности.
Οна вошла неуверėнно и осторожно, осмотрелась, Шанвер наблюдал за девушкой через зеркало, остановилась в центре комнаты. Хорошо, теперь приказ, пусть бархат сменится льдом.
– Расчеши меня, это теперь будет твоей обязанностью дважды в день, утром и вечером, – Шанвер говорил с расчетливой холодностью, как будто распоряжался прислугой.
Кати хотела одновременно уйти и остаться, и она выбрала второе, подошла к туалетному столику, взяла из несессера гребень…
Армана часто причесывали - профессиональные куаферы, многочисленные (в прошлом) подружки, бывшая невеста Мадлен де Бофреман, да та же маменька, в конце концов, но никогда прежде процесс не дарил Арману де Шанверу таких сладостных ощущений. От пальчиков Кати в кожу его головы вонзались мириады щекочущих искр, проникающих под череп и уже оттуда растекающихся по вcему телу волной чистейшей всепоглощающей страсти.
Шанвер хотел эту женщину больше всего на свете, хотел здесь и сейчас, одержимую демоном или свободную, влюбленную в Армана или равнодушную, хотел…
Нельзя, сейчас нельзя. Ну же, соберись,тряпка. Представь, что ты опять маленький мальчик, а за твоей спиной – маменька, маменька Урсула,и это она размеренно водит гребнем по твоим волосам. Маменька, понял? Родителей не вожделеют. Это гадко и претит человеческой природе.
Арман прикрыл глаза, чтоб отражение Катарины не мешало успокоительным фантазиям,и это, к удивлению, сработало, дыхание выровнялось, напряжение ослабло. Настолько, что Шанвер нашел в себе силы начать светскую беседу.