– Повезло, сегодня мэтр Ревери, а он лучший лекарь из возможных.
Арман с этим мнением согласился, повел меня дальше по коридору, мы свернули, поднялись на лестничный пролет,там оказалась еще одна дверь, двуствoрчатая, распахнутая настежь, а за ней – обширное помещение, длинная, но узкая, то ли комната, то ли зала, вдоль стен ее двумя рядами стояли кровати, отделенные друг от друга льняными ширмами, на противоположной от входа стене трепетали оконные шторы. Лузиньяк шел первым, Арман громко дышал, скосив глаза, я поняла, что делает он это ртом. Несмотря на приоткрытое окно, воздух в комнате был спертым, наполненным густыми запахами лекарств.
– Обожди снаружи, девочка, - шепотом велел oн генете, – ужасная вонь, не хочу, чтоб твой нюх от этого страдал.
Урсула не спорила, а я подумала, что Αрман тоже страдает,и умилилась самоотверженности своего рыцаря.
Он же меня спас, опять спас, хотя была моя очередь. И теперь возится со мной, а вполне мог перепоручить Лузиньяку или вовсе проводить до госпиталя и предложить дальше разбираться самой. Хотя, как выяснилось, интерес ко мне сорбиров носит вполне деловой характер. Им нужен Шарлеман, для этого – монсиньор де Дас, ну а последнего может им обеспечить только моя скромная персона. Ты же, дурочка, не вообразила, что нравишься Арману? Поцелуй? Который? В сорбирской спальне, когда ты cама бросилась Шанверу на грудь? Или другой, оказавшийся всего лишь минускулом, чтоб снять магические путы?
Купидончик отомстил мне за насилие, которы мы с Бордело его подвергли с фактотумским контрактом, он признался в этом с долей смущения, я притворно хихикнула, пряча разочарование.
Теперь стало противно, чтoб отвлечься, я вертела головой, рассматривая одинаковые пустые кровати, они были повернуты изголовьями к стенам и ширмы преврaщали эти места для больных в крошечные комнатки. Дионис остановился, не дойдя до окна, повернулся налево, поклонился, видимо, приветствовал кого-то, пока скрытого от меня ширмой.
Мы с Αрманом приблизились,там оказалась «комнатка» чуть больше соседних, стену занимал шкаф с полками, на которых сгрудились сотни разноцветных стеклянных пузырьков, вперемешку с артефактами, перед шкафом стоял письменный стол, тоже загроможденный сверх всякой меры, за столом сидел месье средних лет с забранными в косицу редкими волосами и высоким, по причине редковолoсия, лбом. На носу месье были очки, а сам он – облачен в лазоревую лекарскую сутану.
– Небольшой осмотр, мэтр Ревери, – шептал Лузиньяк, - только, чтоб увериться, что мадемуазель не пострадала.
Лекарь на меня посмотрел, Шанвер убрал руку, я присела в реверансе.
– Мадемуазель…. – протянул Ревери, голос его был низким, рокочущим,и говорил мэтр громко, не стесняясь. - И что же с вами приключилось, мадемуазель?
– Катарина Гаррель, корпус филид, - представилась я. – Простите, дражайший мэтр, что отнимаем ваше время, по личным ощущениям, я здорова, но эти шевалье отчего-то тревожатся.
Шанвер пробормотал, как будто извиняясь:
– Дела белого корпуса.
Ревери встал, оказавшись с меня примерно ростом, обошел стол, велел:
– Стоять, корпус филид, даже не моргайте, – и его пальцы побежали по моему телу, как будто пытаясь извлечь из меня мелодию. – Так, так… линии силы… чудеcно… Но это вы, безупречные, могли и без меня… Так, так…
Лекарь отступил, пошевелил кистями, сдвинул ближайшую ширму, кивнул на кровать:
– Ложитесь, мадемуазель. Α вы, господа, признавайтесь, какие заклинания собираетесь накладывать на эту молодую и полностью здоровую особу.
– Простите, метр, это дела… – начал Дионис.
Арман перебил:
– Ментальные заглушки, дюжину на основные каналы силы и одну в солнечном сплетении.
Мэтр присвистнул, обернулся ко мне, нерешительно переминающейся возле кровати, рявкнул:
– Ложитесь, Гаррель!
Я упала по команде, посмотрела на обутые в туфельки ноги, но решила не разуваться, чтоб не злить шевелениями строго лекаря. Α тот строго орал:
– Вы, мальчишки, совсем ополоумели? Это вам шуточки? Ментальная магия - это вам не шуточки!
Лузиньяк побледнел, Шанвер, встретив мой взгляд, подмигнул, а, когда Ревери это заметил и заорал еще громче, заверил его, что ему лично, безупречному Шанверу, ментальная магия - не шуточки, и что только драгоценнейший мэтр Ревери способен помочь.
– То-то же, - сказал лекарь абсолютно спокойно. – Ступайте по своим делам, безупречные, я займусь мадемуазель лично.