– Кати, - отвлек меня Лузиньяк. - Урсула интересуется, как прошла установка заглушек.
– Судя по тому, что теперь я не могу слышать мадам Урсулу, великолепно, – ответила я.
Они вернулись к беседе, я – к размышлениям.
Использовав артефакт мэтра Ревери, я не только полностью расшифровала свой сон, но и как бы стерла с реальности слой,им наложенный, теперь я помнила не только грезы, но и события, которые их вызвали. Помнила сокровищницу Гонзы, побитое молью чучело павлина, сидящих на подоконнике в переходе башни Аквамарин мэтров Раттеза и Леруа, как болтался перед глазами носовой платок с вензелями Делькамбра.
Платок. Гонзу заинтересовал платок, именно поэтому он решил заглянуть к Мадлен,и поэтому принудил меня наутро ей этот платок вернуть. Платок…
– Ну что, мои дорогие, - Шанвер подошел и обнял на с Лузиньякам за плечи, – на сегодня приключения закончены. Урсула, Дионис, вы лучшие. Мадемуазель, Кати, а нам с вами предстоит отправиться… сейчас сообразим куда, для серьезного разговора.
Генета что-то проворчала, Αрман сдвинул брови:
– Зачем? Мадлен занимается мэтр Оноре, он передаст ее господину Понуару, я же умываю руки.
Лузиньяк спросил:
– А что Мадлен хотела от тебя?
– Какая-то ерунда, дружище, – Арман теперь обнимал только меня, а свободной рукой стал жестикулировать. – Великолепная сцена, я вхожу, полутьма, светящаяся дорожка от двери ведет меня к подножию трона, на нем восседает мадемуазель де Бофреман в своем белоснежном платье, невидимые колокольчики наигрывают мелодию…
Я это все живо себе представила и подумала, что займись Мадлен театральными постановками, ей в этом равных не было бы.
Шанвер продолжал:
– И только я уселся подле мадемуазель, - он повел рукой в сторону трона, – там, как видишь, были накрыты зaкуски с вином, только я уселся, мелодия колокольчиков изменилась…
Дионис слушал друга, как завороженный, я фыркнула:
– Он нас разыгрывает, Лузиньяк. Надеюсь,ты ничего не ел и не пригубил вина?
Арман посмотрел на мои губы, отчего мне стало невероятно жарко, протянул:
– Нет, милая, не в моем обыкновении перебивать аппетита перед основным блюдом. – А потом, шутливым тоном, сказал Дионису. – На самом деле все произошло довольно глупо и быстро. Мы начали беседу, Мадлен понесла какую-то невероятную чушь о любви и великом предназначении, отчего-то попросила прощения, а когда я потребовал объяснений, в залу вбежали ее фрейлины в сопровождении королевских автоматонов. Вот и все.
– Бофреман собиралась тебя убить, – сказал Дионис. – Οна – пособница принца Шарлемана.
Интерес у Αрмана вызвала только вторая часть сообщения:
– Кто?
– Девидек, – Дионис потупился. - Он был там, в госпитале, в той самой палате, мы его упустили и…
Шанвер предостерегающе поднял руку:
– Больше не слова, сюда идет королевский трибун. Урсула, брысь, ты все ещё Лелю. Кати, будь с Лузиньяком, от него ни на шаг, я скоро освобожусь.
И Арман пошел навстречу господину в лиловом камзоле, генета растворилась в воздухе. Дионис повел подбородком:
– Давай обождем в фойе?
Уходить мне не хотелось, и вовсе не от желания наблюдать унижения Бофреман, ее как раз вывели из боковой двери стражники. Мое внимание привлек трон. Я давно уже на него поглядывала, там, на подставке, среди корзин с фруктами и винных бутылок, лежало нечто вроде альбома или пухлой книжицы. Именно этот предмет меня заинтересовал. Кажется, нет – абсолютно точно, я видела его раньше глазами Гонзы в спальне Мадлен. Там было нечто вроде алтаря, задернутая шторками картина над полированной полкой, на ней шкатулка, продолговатая колба с засушенными цветами внутри, алые дамские туфельки с золотыми каблучками и бантами, усыпанными крошечными рубинами, и этот вот альбом.
Монсиньор Оноре, вышедший в залу вслед конвоя, восклицал:
– Вы опозорили академию, Бофреман, будьте вы прокляты! Вы больше не студентка Заотара! Вы!
Я смущенно улыбнулась Лузиньяку:
– Да, подожди в фойе, мне на минуточку, припудрить носик…
Дионис тоже смутился, в отличие от меня, непритворно:
– Проводить?
– Нет, нет, дорогу я знаю.
Это было правдой, туалетные находились справа от боковой двери, под лестницей на галлерею,и поначалу я направилась именно в ту сторону, но в дверь не вошла, воровато оглянулась и взбежала по ступеням. Ближайшая ложа оказалась открыта, я вошла, посмотрела вниз, там все наблюдали экспрессивное представление ректора, голов никто не задирал. Мостки, наброшенные на ограждение ложи, заканчивались как раз над мраморными ступенями. Шагов двадцать по доске, бесшумно спрыгнуть за спинку трона. Должно получиться. Главное, чтоб меня не заметили именно на мостках. Нет, Гаррель,ты все-таки непроxодимая тупица. А магия тебе на что?