Волк понял, что смотрит в зеркало, что никакой Луны, на которую он выл столько времени, причитая и кривляясь тренированными пассами, не существует. Он понял, что сам построил лунный замок в надежде, что Луна будет с ним всегда, а это оказалось всего лишь зеркальная иллюзия, из-за которой вся его жизнь прошла в неволе и кривлянии, вместо настоящего, полноценного, волчьего существования, теперь уже невозможного в силу дряхлости старческого тела, полагавшегося на жизнь потом, когда он переселится в лунный замок с мандариновыми садами и райскими палисадниками непонятного счастья, которого всегда нет.
И Волк завыл в пустоту.
50
— Она просто издевается, — молвил писатель, прочитав текст в мониторе.
— Не думаю, — ответил представитель. — Кристина в подобных пассажах всегда откровенна. Хотя мне они непонятны.
— Не знаю, как вам, но мне этот волчий вой что–то мрачноват, — молвил небритый, втянув терпкость табака и отхлебнув абсента. — Впрочем, чёрное всегда рядом с белым. Это любовная пара. Мысль стара как всё вообще.
— Кристина никогда не играет, — заметил представитель. — В этом её особенность. Она просто пользуется.
— Чем? Или кем.
— Ну, в данный момент нами.
Писатель усмехнулся. Сказал:
— Мне эти сказки об альтернативном эгоизме уже наскучили. Кто пользуется мной, так это моя кошка. Это уж точно. Больше никто.
Представитель опять дозировал в свою рюмку водку и прицельным движением, не торопясь, употребил продукт по назначению. Откинулся в кресле и стал перебирать чётки, лежавшие на столе оранжевыми всполохами янтаря. Сказал:
— Но вам этого мало. Верно? — Прищурился. — И вы захотели, чтобы вами пользовалась Кристина Паркер. Я не ошибаюсь?
— Да в чём–то и не ошибаетесь, — помедлив, сказал писатель. — Поэтому мы так долго и разговариваем.
— Я вас понимаю. Вам нужны глаза.
— Мда…
— Но не просто глаза. А присутствие одной крови.
Представитель внимательно глядел на собеседника. Уточнил:
— Но это очень редкая терапия, которая существует лишь в теории. — Добавил: — Вот именно этот текст говорит Паркер.
— Но почему?
— Потому, что так действует магнетизм. Он действенен в момент притяжения. Но в конечной точке контакта превращается в нечто другое.
— Во что?
— В опустошённость. Поэтому люди не живут долго. В одной форме.
Писатель молчал, курил и глядел на представителя. Сказал:
— Если это так, то это плохо.
«Падение в глубину взгляда»
Человеческая личность не имеет возможности существовать в мире своей реальности, сохраняя положительную энергию, питающую точку воспроизведения действительности, без эмоционального контакта с подобными себе существами в форме, определяемой психической составляющей индивидуальности, скрытой в неведомости сути детерминированного посыла из момента возникновения. Каждый хочет совершать контакты, чтобы ощущать себя живым. Но, естественно, не каждый в состоянии осознать подобную психическую установку человеческого устройства.
Любовь не всегда есть любовь, как многие неоднократно убеждались в жизни. Есть ли она вообще? Столько написано о неведомой любви, что этот вопрос кажется уже настолько риторическим и не вызывающим интереса, как и множество раз просмотренный кинофильм о той же любви. Сторонник мысли генетического отбора будет прав в той же мере, насколько приемлема романтическая идея о двух половинках одного человека, ищущего себя в этом мире.
Мало кому приходит в голову, что в этом мире каждый всегда лишь один. И страх этого одиночества мотивирует большинство поступков в отношении внешнего мира.
Для существования человеческой сущности нужны постоянные контакты для поддержания иллюзии действительности. Поскольку вся феноменология восприятия в основании имеет лишь две возможности, в качестве третьего элемента считая само восприятие, то и человеческая сущность делится на две составляющие:
Добро и Зло.
Феномен восприятия питается этими элементами при помощи бесчисленного многообразия человеческого бытия.
Страх одиночества, кроме того, мотивирует вообще всё движение цивилизаций, и все формы, выловленные из первичного Хаоса, построены лишь благодаря этому страху. Личность Творца уничтожает это влияние своей монады на саму себя генерированием форм, погружаясь в бездну Хаоса и оставаясь там настолько долго, насколько требует детерминированный посыл.
Не столь сложно заметить, что если личность не может быть наедине с собой, то она пытается любыми способами привлекать внимание окружающего мира. В основном это метод грубой или тонкой помехи, в виде лжи в любой форме, которая привлекает энергию внимания и заставляет притупить постоянный страх перед внешним миром. Врут постоянно все. Врут, в основном, себе. Именно в себе находятся причины страха, поэтому самая изощренная ложь, это неосознаваемая ложь себе. Наоборот, тот, кто не боится себя, тот хочет не брать энергию, а отдать её излишки. На этом основан чистый и бескорыстный эксгибиционизм или экспонация, в некоторых случаях выраженные альтруизмом. Как пример, можно привести две социальные крайности. Это политики и порноартисты. И те, и другие жадно хотят внимания. Но первые посредством сложной социальной формулы, непонятной по–настоящему им самим, а вторые чисто и непосредственно. К политикам можно отнести и священников.
Но в основании всех феноменов лежит дуализм, рождающий совокупность, исходящую из неизбежности.
Совокупление с внешним миром на основе Зла настолько же естественно, как и на основе Добра. В результате реакции совокупления в обоих случаях духовного оргазма, как закрепления мотивации, не может не быть. На этом эффекте поострены аффекты подобные клептомании, педофилии, а также филантропии, самопожертвования и прочего великого множества человеческих страстей.
Единственное условие, без которого невозможна самоотдача, это отсутствие внешнего приемника, то есть внимания. По всей видимости, Бруно не сгорел бы добровольно на костре в полном одиночестве. Политики и священники не могут врать без присутствия массы тех же приемников, то есть внимания. Как и порноартисты не испытают вдохновения без видеокамеры, и не сыграют свою естественную роль. Человек живет, отдавая или забирая, постулируя крайние степени самого себя как гениальность добра и зла.