Помимо Псалтири, Жоффруа д'Аспремон также заказал и Часослов. На одном из его листов голова без тела, которая вырастает из декоративного побега, взывает к Богу: «le pri Deu que merci me fasse» («Молю, да помилует меня Господь»). Возможно, что это своего рода автопортрет того мастера Николя, который работал над украшением обеих рукописей.
В первом случае лента означает устную речь, во втором — документ на пергамене, но изображаются они одинаково. Во время диалога или спора свитки его участников часто перекрещиваются или несколько раз переплетаются в воздухе, а порой их реплики вовсе записываются на разных сторонах одной ленты[24] [25]. Порой адресат сообщения даже дописывает его, тем самым откликаясь на обращение. В Часослове, созданном в конце XIV в. для герцогини Маргариты Клевской, заказчица стоит на коленях перед Девой Марией, держащей на коленях Младенца. Из сложенных ладоней герцогини к юному Спасителю разворачивается свиток, на котором записан фрагмент молитвы «Отче наш»: «Да приидет царствие Твое». А Младенец на конце свитка дописывает следующее слово fiat — «да будет»[25]. На speech scrolls, конечно, писались не только реплики, обращенные одним персонажем к другому, но и послания, прямо адресованные зрителю. В Псалтири, изготовленной в конце XIII в. для французского сеньора Жоффруа д'Аспремона, на полях нарисован калека. Он держит в руках длинную ленту со словами: «Nicholaus теfecit qui illuminât librum» («Меня создал Николя, который иллюминировал эту книгу»)[26] [26].
27 Иаков Ворагинский. Золотая легенда. Англия, конец XIII — начало XIV в. London. British Library. Ms. Stowe 49. Fol. 220.
На полях «Золотой легенды», огромного сборника житий святых, кто-то нарисовал путников — на их поясах и посохах висят ботинки, корзины и горшки, которые они захватили с собой в дорогу. Текст жития св. Цецилии, под которым они притулились, написан на латыни, но они переговариваются друг с другом на среднеанглийском. Их реплики записаны не на свитках, а рядом с фигурами и соединены с их устами тонкими линиями. Персонаж слева жалуется: «Они умирают от жары, они умирают от жары». Двое юношей справа от него — видимо, обращаясь к своему отцу, который идет за ними, — тоже сетуют на тяготы пути: «Сэр, мы умираем от холода!» Отец, несущий на плечах ребенка, приказывает им оставить нытье: «Смотрите, ваш младший брат одет в один капюшон». Ребенок на плечах плачет: «Уа, уа» (Wa, we). А двое детей, плетущихся позади, спорят о том, кому из них тяжелее: «Сэр, я несу слишком тяжелый груз». — «Самый тяжелый груз вовсе не у них».
Свитки придавали речи торжественность. Однако и в комичных зарисовках на полях рукописей [27], и на «инфографических» иллюстрациях, где рядом с фигурами требовалось уместить большие объемы текста [28], а порой и в сакральных сюжетах реплики могли пускать по фону, без всякого обрамления — как было принято в византийском искусстве[27]. В Апокалипсисе с толкованием францисканца Александра Бременского (ум. в 1271 г.) реплики персонажей, заимствованные из самого текста Откровения, приводятся на свитках, а краткие tituli и комментарии, раскрывающие значение апокалиптических образов, даются по фону.
28 Тома Ле Миезье. Компиляция сочинений Раймунда Луллия. Северная Франция (?), ок. 1321 г. Karlsruhe. Badische Landesbibliothek. St Peter Perg. 92. Fol. 11v.
Философ и теолог Раймунд Луллий полемизирует со своим учеником Тома Ле Миезье о том, насколько точно тот резюмировал его учение. Луллий (слева) указывает на перечень основных принципов своего «искусства», которые выстроены у него за спиной и над головой. Тома (справа) отвечает учителю и указывает на девять томов Луллия, на основе которых он сделал свою компиляцию. Аргументы обоих ученых, написанные коричневыми чернилами и киноварью, изгибаясь, парят по листу, без каких-либо свитков или рамок. Реплики начинаются с выступающей вперед строки, и большинство из них исходит из уст или от ладоней участников диспута (ведь текст дополняет жесты). Для того, чтобы читатель мог сориентироваться в порядке доводов, они выстроены по буквам: a, b, с, d… Киноварные реплики изгибаются и устремляются в направлении тех книг или философских положений, которым они посвящены.
На одной из иллюстраций к 13-й главе Откровения над изображением двурогого зверя подписано «зверь, выходящий из земли и имеющий рога, подобные агнчим, — это Магомет», а справа от руки одного из воинов, который готовится отрубить голову человеку, идет свиток с цитатой: «чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» (Откр. 13:15)[28].
вернуться
Marrow 1996. P. 103–104, Fig. 1, 8.
вернуться
Oxford. Bodleian Library. Ms. Douce 118. Fol. 142. См.: Morgan 2003. P. 7.
вернуться
Cambridge. University Library. Ms. Mm.V. 31. Fol. 185v. См.: Strickland 2003. P. 223–224, Fig. 119.