— Тихо, — прошептал он, подаваясь вперед, — я слышу мышей…
* * *Но вернемся в нору полевок. Признание Бена произвело на ее хозяев очень сильное впечатление. Они сидели тихо-тихо и будто отдалились от него. Бен, которого вынудили открыть правду об ужасных вещах, творимых людьми по отношению к мышам, чувствовал себя не в своей тарелке.
Полевки упорно молчали. Наконец Бушмейстер вскричал:
— Эй, давайте же веселиться!
Он вышел на середину норы и запел:
Когда твой мех от грязи пег, шерстинки слиплись все, беги скорей, найди лужок, что в утренней росе. Пока трава с утра мокра, в ней грех не порезвиться, и можно брюшко оттереть, и всласть повеселиться. А заодно поганый дух развеять по ветру. Ведь не тащить его с собой в любимую нору![12]Молодые полевки, судя по всему, очень любили эту песенку; они принялись скакать вокруг, прыгая и кувыркаясь, словно резвились на лугу, купаясь в утренней росе.
С этого момента они словно бы совсем позабыли о Бене. Всю ночь до утра они рассказывали сказки и пели песни и плясали вокруг Янтаркиного светоча. Это был настоящий веселый праздник, так не похожий на все, какие до сих пор видел Бен. Полевки играли в разные игры, гонялись друг за другом, а когда устали, сели пировать, чтобы потом начать все по новой.
Бен очень веселился, но вскоре его стало клонить в сон. Чтобы не уснуть без вечерней молитвы, он отыскал себе тихий уголок и принялся молиться тихо, но с большим жаром: «Спасибо тебе за все твои дары». Тут ему пришлось остановиться, чтобы припомнить все, за что нужно было поблагодарить. «Спасибо за эту нору, и корни, и теплые листья. Спасибо за эти полуфабри… бррр, за сушеные грибы, хотя они пахли довольно сомнительно и были все в полевочьей слюне».
Выразив должным образом благодарность, он решил, что теперь можно и попросить. Шмыгая носом, он взмолился: «Пожалуйста, пожалуйста, мне так плохо быть мышью. Если это должно было меня чему-то научить — ну типа, что нельзя скармливать друзей ящерицам, — то этот урок я уже выучил. Пожалуйста, можно превратить меня обратно в мальчика?»
С минутку он сидел тихо, надеясь, что Бог ему тут же и ответит, но ничего не произошло. Ни тебе горящих кустов, ни ангелов. Ни хотя бы намека, что ему делать дальше.
«А что, если я никогда больше не смогу превратиться в человека?» — подумал Бен. Может, не так уж плохо будет жить тут, на заднем дворе, под сосной в компании веселых полевок? Он останется рядышком с мамой и папой, фантазировал Бен, и, значит, будет не так страшно засыпать — даже без спасительного шлема и бейсбольной биты под одеялом.
Однако сейчас из другого угла норы до него доносился тревожный шепот: полевки держали совет и шептались с Янтаркой. Вербений и Бушмейстер рассказывали ей о подстерегавших в округе опасностях. Тут водились кошки и собаки, о которых было известно и Бену, но помимо них имелись и другие хищники — вздорный старый опоссум, вороны, сова, пара лисиц, по зиме спускавшихся с дальних холмов, норка, иногда наведывавшаяся из мельничной запруды, сосновые змеи, время от времени заползавшие в норы и пожиравшие целые семьи, и даже тарантул, скрывавшийся где-то в подвале дома.
Если бы Бен раньше знал об этих жутких тварях, он бы поостерегся ходить по собственному двору.
«Утром мне нужно будет найти какое-то оружие», — подумал он уже в полусне.
Он лег и прикрыл глаза, словно уже засыпал, убаюканный рассказами старого Вербения о том, как он чудом спасся от той или иной ужасной опасности, — а рассказывал Вербений с апломбом, достойным паука-кругопряда.
* * *Ночекрыл улыбнулся и злокозненно захихикал.
— Что там происходит? О чем они говорят? — от волнения Дарвин едва не свалился у него с уха.
— В раю прибоя бьются волны, се шторм грядет на крыльях тьмы, — проскрипел Ночекрыл. — Как я люблю, когда ничего не нужно делать самому. Мальчишке, судя по всему, не нравится быть мышью.
Он искоса поглядел на клеща и задушевно спросил:
— Что ты будешь делать, милый Дарвин, если кто-нибудь даст тебе лимон?
— Поползу быстрее ветра, — ответствовал тот по некотором размышлении, — пока меня не расплющило.
— Да нет же, мелкий прожорливый гад, — оборвал его Ночекрыл. — Ты расквасишь лимон об рожу дающего и хорошенько повозишь по ней, пока у тебя не получится славненький розовый лимонад.
— А-а, я, кажется, понял, — сказал клещ, смущенный своей недогадливостью.
— А теперь тихо, — продолжал Ночекрыл, — они снова говорят…
* * *— Итак, ты намерена довести это дело до конца? — спросил Вербений у Янтарки. — Ты всерьез хочешь предпринять опаснейшее путешествие в зоомагазин с этим человеком?