Испуганный писк и собственный нос подсказали ему, что он поймал мышь. Первым побуждением было отпустить бедняжку, но потом он передумал и решил сначала расспросить ее. А вдруг она знает, где Друзилла? Он осторожно вытащил мышь из соломы и внимательно осмотрел.
Большая, блестящая и темная.
Это был Катберт.
— КАТБЕРТ! — радостно завопил Мартин. — Это же я, Мартин!
Катберт свалился в обморок.
Мартин вспомнил предыдущий обморок Катберта и то, как он пытался привести мыша в чувство. Как кричала на него Друзилла и как обозвала его убийцей. «Ты, который притворялся моим другом!» — были последними словами, которые она сказала ему.
И вдруг он снова услышал ее голос.
— Катберт! — позвала она. — Ты пищал?
Словно молния, Мартин прыгнул в ближайшую кормушку и спрятался за гнилым сеном. Осторожно выглянув, он увидел, как Друзилла вышла из дырки в стене. Она тяжело (потому что вскорости снова ожидала прибавления семейства) прошлепала по полу сарая и подошла к Катберту, который открыл глаза и с трудом поднялся на ноги.
— Где он? — пробормотал мыш.
— Где кто?
— Мартин.
— Мартин? Ты же прекрасно знаешь, где он, — сердито ответила Друзилла. — Мистер Паг нам ведь давно все рассказал. Он уехал жить в город.
— Так вот, он вернулся. Он только что поймал меня. Разве ты не слышала, как я пищал?
— Тебе приснилось. Ты спал и кричал во сне. Я сама видела, как ты лежал с закрытыми глазами.
— Я притворялся, — поспешно вставил Катберт. — Делал вид, что умер. Чтобы обмануть его.
— Ну конечно, — кивнула Друзилла, — конечно.
Она знала, что ее муж очень нервное создание, хотя от этого любила его ничуть не меньше. Но она давно чувствовала себя виноватой перед Мартином. Это надо же, назвать его убийцей. Бедный мальчик.
— Катберт, ты уверен, что это был Мартин? — переспросила она.
— Совершенно уверен.
— Однажды он принес мне клубнику, — мечтательно сказала она. — Это когда я была беременна Месяцами. Помнишь?
Свой первый выводок мышат Друзилла называла Номерами, второй Месяцами, которые уже все — девять мальчиков плюс Апрель, Май и Июнь — покинули родной дом. Как она назовет следующих, зависело от их количества.
— Да, помню, — кивнул Катберт, — но время клубники уже давно прошло.
— Жаль. Мне сейчас очень хочется свежих фруктов. Сочная спелая ежевика с того куста, что растет в саду, — это было бы самое то, — сказала Друзилла и заковыляла к своей норе. Испуганно оглядываясь, Катберт пошел следом. Мартин еще полежал в кормушке, обдумывая услышанное. Она говорила о нем так ласково! Она хотела бы ежевики!
Он выпрыгнул из кормушки и побежал к ферме. Интересно, как отнесется семья к его возвращению?
Скоро он это узнал.
К этому времени, выпив всего лишь блюдечко ежиного молока, да и то много часов назад, он не только снова хотел пить, но и изрядно проголодался.
Сначала он направился к утиному пруду попить. Фермер уже загонял коров доиться, но уток еще не выпустили, и поверхность пруда была тихой и гладкой, словно зеркало. Мартин лакал воду, стоя на самой кромке берега, и увидел в воде не только свое отражение, но и отражение какого-то другого кота. Из-за черепахового с белым окраса он решил, что это его мать. Но тут он услышал голос Ларк.
— Вы только посмотрите, кто это! — насмешливо фыркнула она. — Да это же наш неженка! Решил поплескаться в пруду?
Как она выросла, подумал Мартин. Потом внимательно посмотрел на свое отражение и заметил, что тоже вырос, даже больше, чем Ларк. Он стал совсем взрослым котом. И к тому же сердитым котом, вдруг понял он. Котом, которому не нравится, когда с ним разговаривают таким тоном. Он резко обернулся и так шлепнул сестрицу по носу, что она убежала с громким мявом.
Мартин хорошенько напился и пошел к задним дверям фермы, где незадолго до этого жена фермера поставила целую миску кошачьего корма со вкусом курицы. Едва приступив к трапезе, он услышал сзади голос брата.
— Вы только посмотрите, кто это! — насмешливо протянул Робин. — Это же наша девчонка! А ну вали отсюда и оставь мясо в покое!