— В этой преисподней что угодно можно услышать. Хорошо, что нам пока еще привидения не являются, — сказал он.
За минувшие сутки Алексей спал не больше четырех часов. Остальное время он потратил, разбирая Цаплинские материалы и понемногу осваивая профессорское наследие. Лиза тоже подключилась к этому занятию, но несколько позже, поэтому выглядела свежее и бодрее.
— Подумать только! — сказал Алексей, судорожно зевнув. — Некоторые насекомые живут на свете всего сто дней и при этом девяносто девять из них спят!..
— Слышишь? Снова стучат, — сказала Лиза.
Действительно, теперь сомнений уже не оставалось: не слишком далеко кто-то колотил твердым предметом по металлу.
— Вряд ли от этой музыки можно ожидать что-нибудь хорошее, — заметил Комов. — Я пойду гляну, а ты посиди здесь.
— Здесь я как раз умру от страха, — сказала Лиза. — Я пойду с тобой.
Комов поразмышлял.
— Ладно. Иди со мной, только осторожно и сильно позади.
Когда они вышли в коридор, то догадались, что стук идет с той стороны, где находится выход наружу.
— Это барабанят там, где твои барабаны, — сказала Лиза.
— Литавры, — автоматически поправил Комов.
— Скорее тамтамы.
Делая друг другу предостерегающие знаки, Алексей и Лиза осторожно подошли к двери, отзывающейся на имя Рихарда Штрауса, и прислушались.
Почти тут же металлическая плоть вновь загудела от очередной порции ударов.
— Кто там? — громко и строго спросил Комов.
— Открыва-ай! — донесся Мишкин голос.
Надо ли говорить, что стальная створка была распахнута мгновенно, словно картонная.
За дверью обнаружился Мишка с лицом то ли сердитым, то ли заплаканным.
— Колотил, колотил — чуть доску не сломал! — сообщил он.
В Лизе сразу проснулась мама-клуша. Она бросилась осматривать Мишку, ощупывать ему руки-ноги.
— Всё в порядке? Ты цел?
— А мы прочитали твою записку и думали, что ты в Кремле с профессором, — сказал Комов.
Едва справившись с горлом, полным слез, Мишка сказал:
— Нету Андреича. Помер.
Вряд ли какое-нибудь другое известие оказалось бы более неожиданным и оглушающим, чем это.
— Не может быть, Миша! Ты что-то спутал!
Не в силах продолжать дискуссию, Мишка насупился и замолчал, а по его в меру грязной щеке поехала одинокая слеза.
Взрослые наконец поняли, что некрасиво мучить ребенка глупыми разговорами и засуетились:
— Давай скорее в ванную, потом за стол! Да брось ты эту доску, наконец!..
Когда у двери в ванную с него сдергивали одежду, Мишка вспомнил и сказал:
— Там в кармане газета про вас. Сменял только что. Такую крутую шайбу отдал…
Затолкав наконец сына в ванную, Лиза вытащила из недр тряпья криво сложенный листок, развернула его и почувствовала, что ей не очень хорошо.
— Комов, у нас проблемы.
Газета, которую добыл Мишка, именовалась "Последний час", вид имела самый плебейский, а формат куцый. Но не это, конечно, ужаснуло бедную Лизу. С первой полосы похабного листка на нее смотрела она сама, а рядом был Алексей. Фотографии были взяты с удостоверений, оставшихся на секретном объекте. Толстые буквы сообщали:
КТО СПАС ЧЕЛОВЕЧЕСТВО?
ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ АДСКОГО ПРОФЕССОРА И ЕГО
МЫШЕЙ
а пониже — как раз над портретами Комова и Лизы:
ОСТАЕТСЯ НАЙТИ, ГДЕ СКРЫВАЮТСЯ ГЛАВНЫЕ
ПРЕСТУПНИКИ
Лиза и Алексей склонились над гадким листком, чуть не столкнувшись головами.
"Сегодняшнее утро принесло совершенно неожиданные и ошеломляющие новости. Началось с того, что на улицах, прилегающих к Кремлю, появились агонизирующие трупы мышей профессора Цаплина. Некоторое время спустя редкие прохожие, находившиеся в этом районе, заметили странное оживление у всех кремлевских ворот: оттуда стали выходить люди из числа человеческого персонала, несущие разнообразные предметы, которые принято называть материальными ценностями. Эта суета живо напоминала грабеж тонущего корабля, чем и оказалась. Данную картину зафиксировал наш корреспондент Сергей Гуселетов, прибывший раньше других представителей прессы. Удивленный происходящим, он без труда вошел внутрь кремлевских стен, где к этому времени царила полная анархия. Всюду валялись трупы мышей, стояла их безжизненная техника. Уже начались и пожары, которыми неизбежно сопровождаются любые общественные эксцессы, а кое-где слышалась перестрелка.
Когда Гуселетов добрался до Большого Кремлевского дворца, где, по слухам, находилась главная лаборатория профессора-убийцы, то дальнейшее продвижение ему преградили несколько крепких мужчин в штатском, никак не назвавшихся, но давших понять, что представляют компетентные структуры — первый благостный признак того, что Российское государство вновь возрождается.