— "Грёбаная кулинария"…
— Не "грёбаная", а "грибная", придурок!
— Это я шучу, — ухмыльнулся Чекан.
— Ну, ладно! Сейчас по-быстрому сосисочек напустим…
— У тебя какие-нибудь молочные, в презервативах… — прикинулся аристократом Чекан.
— Ты что, пацан! Натуральные говяжьи, в бараньем чреве!
Пока сосиски кипели, пиво, помидоры с огурцами и остальное отнесли в комнату, где Мотня клево расставил всё на низком столе. Чекан почувствовал себя словно в хорошем ресторане, где был один раз, когда всей бригадой обмывали мочиловку Косого.
Мотня налил себе в кружку "5 лет Обручевскому району", Чекану — в другую, без надписи.
— Ну, за удачный день сегодня.
За окном солнце садилось в кратер из облаков. Небо сразу поскучнело и потускнело. Включили лампу. Заодно включили телевизор. В нем крутили кино про ихних заокеанских братков.
— Много у них разговаривают, — заметил Мотня. — Пока кого-нибудь замочат, на тыщу баксов наговорят.
— Наверное у них язык такой, — предположил Чекан. — Располагает к разговорам.
— Да нет, — разъяснил Мотня. — Просто в кино всё туфта. Вон, гляди, лысому ломом дали по балде, а он опять прыгает, как новый.
— Фуфло! — согласился Чекан.
— Ну, давай еще пивка задубасим. Это у них там общество потребления, а у нас общество употребления…
Но не успели они сделать еще по паре глотков, как с кухни послышался буравящий душу скрип, а затем растрепанный жестяной грохот. Мотня побежал в кухню, а Чекан остался допивать пиво.
Мотня вернулся озадаченный.
— Ничего не понимаю. Ящик из тубмы сам выполз и упал…
— Что там лежит-то у тебя?
— Да хрень всякая: проволока, гвозди, провода…
— Может, дом покосило?
— Тогда бы и другие ящики поехали, чудило!
— Значит, Филиппыч. У меня у тетки в доме живет Филиппыч. Она ему сахарок кладет, чтобы был добрей. Потому что, когда Филиппыч рассердится — всё вверх дном переворачивает. Никого не видно, а посуда с полки так и летит.
Мотня хмыкнул.
— Это ты кина насмотрелся.
— Да пошел ты! Мне тетка сама рассказывала! А общаться с ним надо ласково. Особенно если что-нибудь пропадет с ясного места, и никак найти нельзя. Значит, Филиппыч сбондил. Тогда надо сказать: "Филиппыч, забавник, поди поешь каши, отдай вещи наши". И через полчаса — хоп! — всё снова на месте. А если начать базар на забор мазать, то стремно будет… Еще он зеркало не любит…
— Я мочиловку Косого прошел, там стрельбы было — до неба. Во где стремно было, понял?
— Понял, — кивнул Чекан, потянувшись то ли к сосискам, то ли к пиву, то ли к тому и другому. Но не дотянулся.
Где-то затрещало, свет погас, телевизор потух. Комнату заполнили молчаливые сумерки.
Мотня отвратительно выругался.
— Монтеры наши, туда и так их!
— Позор двадцатого века, — констатировал Чекан.
Поскольку уже довольно сильно стемнело, Мотня взял зажигалку и, освещая себе дорогу ее слабым огнем, отправился к входной двери. В прихожей он бесполезно пощелкал выключателем и снова страшно выругался.
Вернулся он уже менее злой, потому что сильно удивленный.
— Хрень какая-то. Все предохранители сразу повыбивало. Включаю — снова вырубает. Не видал такого.
— Может в доме что-то?
— У соседей всё нормально, счетчики крутят, в натуре…
Большой палец Мотни чересчур нагрелся от зажигалки, которой он освещал себе окрестности. Громко матерясь, он затряс рукой, остужая ужаленную кожу. А когда кончил шипеть и рычать, оба приятеля услышали ровный шум водопада.
— Это ты воду на кухне включил? — спросил Мотня.
— Я пиво пил, — возразил Чекан.
— Тогда какая падла кран трогала?
На этот вопрос Чекан на всякий случай не отозвался, всё более убеждаясь в истинности теткиных рассказов.
Мотня постоял, соображая насчет "падлы".
— А может просто кран лажёвый — потек, — высказал он логичное предположение, но на всякий случай произнес магическую фразу:-Если кого найду — урою!
Снова осветив пространство прыгающим огнем зажигалки, он отправился на кухню. Из крана хлестало, как из петергофского фонтана.
"Интересно, горячая течет или холодная?" — почему-то зашевелилась в голове мысль.
Но как только он взялся за кран, сверху на шею упало что-то легкое, змеящееся.
"Провод какой-то", — успел подумать Мотня, брезгливо хватаясь за него другой рукой.
Чекан сидел и слушал шум льющейся воды, пока не почувствовал себя немного идиотом. Он слышал грохот табуретки, о которую хряпнулся головой упавший Мотня, но и предположить не мог, что его кореш валяется на полу, а списал всё на малогабаритность наших кухонь и плохую видимость.