— Смерть!
Это слово вернуло Комова в страну здравого смысла. Хотя, как вы наверняка догадались, Алексей, кроме последнего слова, ничего не понял из произнесенной речи, ведь она слышалась ему всего лишь мышиным писком.
Он утопился обратно во тьму прихожей, на этот раз страдая от мысли, что под ногами у него вздорный разболтанный паркет, который может выдать его в любое мгновение.
Добравшись до Лизы и нащупав ее запястье, он шепнул:
— Потихонечку отваливаем!
Но едва они сделали первый осторожный шаг к входной двери…
Нет-нет, паркет даже не пискнул. Произошло гораздо более ужасное. Внезапно в прихожей вспыхнул свет. Сама собой включилась лампа. Лиза вскрикнула и хотела было упасть, но Комов не позволил ей этого, хотя у него самого сердце подпрыгнуло и ударилось о ребра. Когда зеленоватый туман в ослепших глазах растаял и сквозь него проступил пейзаж прихожей, Алексей увидел на полу и на полочке возле зеркала маленьких зверьков. От устремленных на него пристальных глаз по спине у следователя забегали неприятные тараканы.
Стремительным движением Комов переместил свое и Лизино тела на оставшийся шаг и нажал на латунную ручку, открывающую путь к свободе… Дудки! Незапертая дверь не поддалась, несмотря на энергичные усилия.
Из-под вешалки, где сгрудились сапоги и ботинки, усиленный мегафоном голос сказал с небольшим иностранным налетом:
— Дверь блокирована. Пути бегства вам невозможны.
Чтобы упредить любые неприятные последствия в сложившейся безвыходной ситуации, Комов тут же поднял руки (немного пришедшая в себя Лиза тоже) и сказал громким и четким голосом:
— Передайте вашему командованию, что у меня для него есть важное предложение.
34
— Положите руки на голову и сядьте на пол! — велел тот же голос.
— Выполняем, — сказал Комов Лизе.
— Они нас убьют? — тихим несчастным голосом спросила деушка.
— Что ты! С какой стати? — горячо и убедительно шепнул в ответ следователь.
Они опустились на пол в требуемых позах. Впереди сразу выстроилась шеренга бойцов с чем-то вроде гранатометов, нацеленных черными дырочками дул прямо в глаза. Неприятное, скажу я вам, положение.
Другие зверьки столпились несколько поодаль, о чем-то попискивая между собой. Потом двое отделились от остальных и направились в комнату.
Наступила пауза, во время которой оставшиеся мыши разглядывали Алексея и Лизу, негромко делясь своими мышиными соображениями, а один из них (сразу было видно — самый большой начальник среди присутствующих), не смешиваясь с толпой, прохаживался между шеренгой гранатометчиков и прочими.
— Они такие маленькие… и забавные! — шепнула Лиза.
— Зато удаленькие, — пробормотал Комов, видевший, что умеют эти забавники.
Из комнаты послышалось стрекотание моторов, потом замолкло, и наконец оттуда выбежал посыльный. Добежав до своих, он что-то коротко сообщил. Мыши заволновались, тоненько загомонили. Один из них поднял мегафон.
— Вам надо осторожно вставать и идти за нами. Попытки неожиданных действий будут строго пресекаться!
Лиза прыснула, но более умудренный Комов не находил в происходящем ничего смешного.
Они поднялись и медленно направились из прихожей в комнату, стараясь не наступить на семенящий вокруг конвой.
В комнате весело гулял ветерок, залетающий в медузообразную дыру в оконном стекле, вокруг которой разбежались ниточки трещин. Два вертолета стояли на шкафу и один на тумбочке для белья, имея возможность с этих направлений простреливать всё помещение. На столе, на профессорских папках, находились несколько мышей, осанка которых не позволяла сомневаться в их праве принимать решения.
Вместо портрета профессора Цаплина зияла пустая рамочка. Не исключено, что святыню уже отправили с одним из вертолетов.
— Садитесь на диван!
Алексей и Лиза сели, а на полу перед ними снова выстроились маленькие фигурки, словно живые шахматы. Допрос (а как иначе прикажете называть происходящее?) начался.
— Мы желаем знать, кто вы?
— Я друг профессора Цаплина, — сказал Комов, кожей ощущая на себе изумленный Лизин взгляд. — Я пришел сюда, чтобы спасти его материалы.
— Вас побудила его просьба?
— Меня побудило то, что бесценные идеи могут пропасть.
— Как вы докажете, что ваш разговор — правда?
— Послушайте, — сказал Комов и даже позволили себе ораторский жест рукой в сторону тех, что находились на столе. — Я сказал вашим людям, что у меня есть важное предложение. Может поговорим о нем? Тогда, глядишь, не надо будет задавать слишком много вопросов.