— Большой состав современного симфонического оркестра начался с девятой симфонии — чьей?
— Чьей? — прошептала Лиза, округлив глаза и чувствуя, как сердце заколотилось сильнее, чем нужно.
— Бет-хо-ве-на! — драматическим голосом произнес Комов. — Вот это ложится на Цаплина: он — и Бетховен!
— Ложится, — согласилась Лиза. — Говорят, Бетховен тоже был псих.
Комов хмыкнул, но проглотил без комментариев эту цитату из Лизиной Бетховениады.
— Ну что, попробуем?
— А если он — там? — испугалась Лиза.
— Он должен быть на параде.
— А его мыши?
— Вряд ли он позволяет им рыться в своих вещах. Кроме того, мы, как его гости, сами сейчас под охраной хвостатой гвардии.
— Ты всё-таки поосторожней, — попросила Лиза. — Чуть что — поднимай руки. Обещаешь?
Комов пообещал. И снова вышел.
Прошло несколько томительных минут, во время которых Лиза вся испереживалась. Наконец Алексей появился снова.
— Дверь открылась. Всё тихо.
Лизу эти хорошие известия только испугали.
— Может не надо было туда лазить? Ушли бы просто домой через эти… барабаны.
— Если куда и надо лазить, то именно туда, — сказал Комов. — Я сейчас еще раз пойду, чтобы всё осмотреть, пока хозяина нет дома.
— А вдруг он забрал самое важное в Кремль?
— Разве ты не помнишь, как он сказал, что всю информацию хранит в нескольких местах? К тому же здесь у него пока еще самая надежная нора…
— А как же я?
— Тебе придется побыть одной. Ровно через час я снова буду здесь.
Мишка сделал отчаянный бэйл, то есть отбросил в полете доску, приземлился на ноги, пробежал два шага и с размаху влетел в живот глупому чуваку. Чувак скорчился, попятился, но не упал. Упал только Мишка. После чего длинные крепкие пальцы ухватили его за воротник, подняли — и Мишка наконец рассмотрел растелёпу: седого пожилого дядьку, одетого, как ему показалось, во что-то военное, но без погон и фуражки.
Из-за неожиданного столкновения Мишка на короткое время забыл про преследующие его самолеты, а когда вспомнил и завертел головой, то никаких самолетов не увидел. Испугались они этого дядьки, что ли? Мишка не знал, что фамилия дядьки была Цаплин. Арнольд Андреевич уже целый час гулял по улицам. С непривычки (после сидения по подвалам) его лицо горело от свежего ветра и немного кружилась голова.
Но еще больше поразился Мишка, когда, наклонившись поближе и хорошенько разглядев его, дядька покачал головой и сказал:
— Ай-яй-яй! Нехорошо, Миша!
При этих словах, скажу я вам, Мишка разинул глаза так широко, как уже давно этого не делал.
— Вы откуда знаете, как меня зовут?
Незнакомец ухватил Мишку за руку.
— Пойдешь со мной — узнаешь. Я покажу тебе много интересного.
"Ударю его доской, вырвусь и убегу!" — решил Мишка.
Но любопытство тут же вмешалось и отсоветовало так поступать.
"Ладно! Убежать всегда успею".
— Дай только скейт возьму, — сказал он странному человеку.
Он подхватил доску подмышку и снова завертел головой.
— Ты не видел тех, что за мной летели?
— То, что ты сделал — нехорошо, — сказал дядька и снова взял Мишку за руку, увлекая его за собой вдоль по улице. — Хулиганство, Миша, — это плебейство…
"Вот зануда! Всё-таки надо сбежать", — подумал Мишка.
— …Впрочем, ты сам всё поймешь после того, как увидишь то, что я хочу тебе показать.
"Ладно, посмотрим пока", — решил Мишка.
С одной улицы они вышли на другую, но ни людей ни машин на ней тоже не было.
— Знаешь, Миша, я люблю ходить пешком по этому городу, но долгое время мне этого не удавалось сделать.
— Болел, что ли? — догадался Мишка.
— Нет, не болел… Был занят, скажем так.
— Подумаешь! — сказал Мишка. — Я тоже занят, но на доске каждый день гоняю. Сегодня классно, машин нет, даже человечка — ни одного… кроме нас, — поправился он.
Послышалось легкое жужжание, и над крышами мелькнули опасные черные точки. Мишка громко задышал и дернулся, но спутник удержал его.
— Не надо бояться, Миша. Со мной ничего не бойся.
Он посмотрел на Мишку, а Мишка — на него и пошел дальше, чувствуя, как колотится сердце от предчувствия чего-то необыкновенного и грандиозного. Может быть даже более грандиозного, чем целый день в парке аттракционов с заходом в шатер "Мороженое".
— А куда мы идем?
— Вон, видишь звезды на башнях? Туда мы и идем. Кстати, меня зовут Арнольд Андреевич… впрочем, это для тебя очень сложно. Пусть будет просто — Андреевич.