Значит, никто не выходил. И жильцы тоже никого не видели, как сообщил участковый.
По рации прислали объективку: Ялов Александр Игоревич, по кличке Мотня, легко впадает в ярость, может быть бессмысленно жесток…
Всё равно ничего не объясняет.
Но чем-то зацепило Комова это дело.
В любом случае, не просто банальное лишение жизни сожительницы при помощи топора в результате бытовой ссоры после распития традиционного напитка.
На заднем бампере стоявшей возле дома и принадлежащей… точнее, принадлежавшей Чекану автомашине БМВ были обнаружены свежие следы столкновения с другим транспортным средством. Эксперт соскреб в свой пакетик остатки чужой краски: вдруг удастся установить какие-то новые факты из жизни двух сгоревших братков?
3
Помните здание, с которого мы начали рассказ? Теперь вы бы его не узнали, уверяю вас. Свершилось пророчество вдохновенного прозовестника эпохи великих дизайнерских чудес. Наступило господство качественно оформленного пространства. История злобно посмеялась над незатейливыми прямоугольниками старой эпохи. Отныне льющийся в хрустальные окна свет не будет путаться в скучных углах!
На зеленой вуали, прикрывавшей недопреображенную стену, трепетало на весеннем сквозняке полотнище:
"ОФИСЫ В АРЕНДУ"
Алексей Комов вошел в вестибюль, наполненный будоражащим запахом строительных работ и стопками напиленных кусков мрамора. Дробящиеся гулким эхом голоса рабочих и повизгивания их инструментов делали обстановку не слишком чопорной.
Тем не менее, появился охранник, демонстрируя недреманное око.
— Вам куда?
— Насчет аренды офиса.
— Документы есть?
— А как же.
Комов дал паспорт. Охранник, сопя, записал.
— На второй этаж, налево. К Домогацкому.
Алексей послушно поднялся на второй этаж, удивляясь по пути безграничной фантазии дизайна, разъедающего старое тело бывшего научного института. Домогацкого Комов, разумеется, разыскивать не стал. Не исключено, что этот самый Домогацкий был интересен каким-то другим следователям, но не ему.
Комов же выбрал из попадающихся навстречу людей молодого человека с безобидным лицом начинающего карьериста и спросил:
— Не подскажете, где найти господина Прыгунова?
Гордый своей информированностью и лондонским галстуком, тот с готовностью подсказал.
В указанном месте на стене действительно красовался бюрократический пряник с нужным именем. Комов заглянул в дверь, оценивая находящуюся за ней секретаршу. Все самые отвратительные признаки данной профессии у этой женщины были налицо, а милые достоинства отсутствовали совершенно.
"Ну что же, за ту зарплату, которую нам платят, можно особо не суетиться", — сказал себе Алексей.
Не зря в один из карманов его пасхального пиджака, надетый по случаю визита в богатый офис, была засунута книжка — на сей раз "Рождение трагедии из духа музыки" Фридриха Ницше. Очень удобное для таких случаев издание соответствующего размера.
Он встал возле окна, открыл и со спокойной совестью стал читать:
"Все существующее и справедливо и несправедливо — и в обоих видах оправдано. Таков твой мир!.."
Наконец из двери вышел некто, в нее не входивший. Комов убрал книгу, догнал его спину, обтянутую добротным пиджаком, и рискнул предположить:
— Леонид Антонович?
Тот обернулся, прищурив из осторожности глаз.
— Да, я.
— Я Алексей Комов.
— Извините, что-то не припоминаю.
— И не припомните. Я следователь (откровенно говоря, не умел он озвучить это слово в нужной тональности). Если хотите, могу показать удостоверение.
— Очень приятно, — голос бывшего директора института напрягся (а у кого бы не напрягся?).
— Да, собственно, приятного мало. Хотя дело вас конкретно не касается.
— Это как раз и приятно, — усмехнулся Прыгунов.
— Согласен.
— А нельзя ли конкретней?
— Вы правы, время нынче дорого. Дело такое: в одной сгоревшей квартире нашли предмет с бирочкой. На бирочке — инвентарный номер, как выяснилось — вроде бы вашего института… бывшего института, — поправился Комов, оглядываясь на технократичный уют вокруг. — Приобщено к делу о пожаре как вещественное доказательство… А вы, значит, теперь здесь… осуществляете свои функции?
— Да, пригласили, — коротко сказал Прыгунов.