— То, что ты предлагаешь — очень серьезно.
— Я понимаю. Я ни на чём не настаиваю.
— Да… Я… Мне сегодня домой надо. Прости, — я высвободила руки. — Перезвони мне… Потом, ладно? Утром? Я скажу тебе… Скажу, — я шумно выдохнула воздух. — До завтра.
И убежала прочь, надеясь, что успею уйти достаточно далеко, прежде чем расплачусь, и Андрей не увидит слёзы на моих щеках.
Глава четырнадцатая
Мне повезло, что разговор состоялся в пятницу, и следующий день был выходным. Я провалялась в кровати без сна почти до рассвета, а проснулась, выскользнув из объятий кошмара, от громкого звонка телефона.
Сначала мне показалось, что это Андрей, наверняка звонит для того, чтобы убедиться: я у него на крючке и не откажусь от предложенной работы. Ради любимого убегу на край света…
Но, увидев номер телефона, пулей вылетела из кровати.
Вешнев.
— Слушаю, — выдохнула я, принимая вызов.
— Узнала, Кристиночка? Как дела?
Я скривилась. Терпеть не могла, когда он так ко мне обращался. У меня каждый раз возникало ощущение, словно меня окунули в какую-то грязь…
Однако, сбить вызов я тоже не могла. Вешнев такое не прощает; ему не по душе, когда кто-то отказывается играть по его правилам. Хотя, вряд ли он сделает мне что-то дурное. Лучше просто не дергать тигра за усы.
— Конечно, узнала, Павел Григорьевич, — я шумно выдохнула воздух. — Вас ни с кем не перепутать. Всё хорошо. Но ведь вы знаете и сами?
Вешнев рассмеялся. От этого звука у меня пошел мороз по коже; я напомнила себе о том, что сама нахожусь в сравнительной безопасности, однако, от этого мне легче не стало, напротив. Если Андрей вздумает играть против Вешнева, и тот об этом узнает, то он сотрет его в порошок.
А он узнает. Вполне возможно, даже от меня.
— Ну, Кристиночка, я столько раз просил тебя не называть меня Павлом Григорьевичем, что это уже даже не смешно. И прекрати «выкать». Я пытаюсь наладить отношения, не будь такой колючкой.
— Не надо разговаривать со мной, как с маленькой девочкой, — отрезала я. — Мне уже давно не три года. Я не могу обращаться к вам на «ты», и вы прекрасно знаете, почему.
— Ты возводишь искусственные барьеры.
Иногда мне казалось, что Вешнева искренне расстраивала моя отстраненность. Но… Я каждый раз представляла себе, что бы случилось, если б он, решив немного последить за мной, обнаружил, что я — простодушная глупышка-провинциалка, такая же, как и моя мать. Разве стал бы Павел Григорьевич в таком случае со мной возиться? В лучшем случае просто исчез бы из моей жизни и больше никогда не давал о себе знать. О худшем варианте развития событий я предпочитала не думать.
Но он счел меня полезной. Умная, талантливая. Все эти стажировки, лучшее обучение — да, я многого добивалась своим умом, но никогда не могла гарантировать, что Вешнев не принял в этом участие и не попытался переставить несколько шахмат на своей игровой доске, подстраивая более удобную комбинацию.
— Как там успехи на работе? — не унимался Вешнев.
— Пока что всё спокойно, — промолвила я. — Вы зря переживаете, Павел Григорьевич.
— Кристиночка, моя интуиция никогда в жизни меня не подводила, — твердо промолвил он. — А я чувствую, что там всё отнюдь не так ладно, как мне поют. Ледянский ни за что не упустит возможность потопить своего главного конкурента. Я должен знать обо всём заранее. Ты же понимаешь это, Кристина?
— Конечно, — кивнула я. — Если мне станет хоть что-нибудь известно, я обо всём сообщу, сразу же.
— Я рассчитываю на твоё благоразумие.
— Разумеется. Я никогда не делала серьезных глупостей.
— Именно это мне всегда в тебе и нравилось, Кристиночка. Хорошего дня.
Вешнев сбил вызов, оставляя меня наедине со своими мыслями. Я же рухнула обратно на кровать, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
Черт, черт, черт!
Когда я устраивалась на работу, я не думала, что всё будет так. Вешнев достаточно просто сформулировал свой запрос. По его мнению, конкурент слишком заигрался; его следовало поставить на место. Павел Григорьевич надеялся поймать Ледянского на слове, заставить его сделать ошибку. Я была нужна для того, чтобы эту ошибку заметить.
А теперь Андрей просил меня придумать план по обману Вешнева. Такой, чтобы никто, и в первую очередь Павел Григорьевич, даже не догадался о коварном замысле.
Они оба пытались меня использовать. Вешнев давно уже понял, что строить просто деловые отношения со мной проще, чем надеяться задобрить, а Андрей, очевидно, решил сначала соблазнить, затянуть в свои сети, а потом уже предлагать мне сделать бизнес-план. Чтобы влюбленная дурочка не смогла отказаться.
Телефон вновь зазвонил. Теперь это действительно был Ледянский; я нехотя взяла трубку.
— Алло, — постаралась промолвить как можно более бодро, стараясь не задумываться о том, чем для меня может обернуться этот разговор. — Доброе утро.
— Доброе. Как ты? Ты вчера так быстро убежала, Мышка…
Мышка. Слово обожгло меня, как пощечина.
— В порядке, — моментально заулыбалась я. — Соскучилась уже. И… Я согласна. Прости, что вчера не сказала…
Глава пятнадцатая
— Мышка, это гениально, — выдохнул Андрей, просматривая документы. — В самом деле. Я не сомневался в том, что ты великолепна, но это… Это просто что-то с чем-то.
О да, в своих способностях я не сомневалась. Сделала всё так, что никто не смог бы прицепиться. Вешнев не нашел бы ни единого крючка. Для того, чтобы он придрался к этому плану и не подписал нужные документы, ему необходимо сообщить о том, где надо ждать подвоха. Иначе никаких шансов.
Я прекрасно знала, что делаю.
Только от этого не легче.
Когда полтора месяца назад я решительно согласилась помочь Андрею с бизнес-планом и с текстом договора, а если говорить прямо — согласилась придумать, как обмануть Вешнева, я совершенно не задумывалась о последствиях. Мне было горько от того, что Ледянский хотел меня использовать, и отчаянное желание ему отомстить толкало на крайне непредсказуемые поступки.
Однако, шли дни, я работала над схемой, наверное, действительно просто потрясающей, если уж говорить о криминале, и мне становилось всё противнее от себя самой.
Я любила Андрея. Даже если он говорил эти ласковые слова о любви только для того, чтобы покрепче привязать к себе, а потом просто пытался воспользоваться моим доверием.
Да, это было отвратительно.
Но ничего в себе изменить мне так и не удалось. Каждый раз, глядя Андрею в глаза, я ощущала трепет и желание поскорее оказаться в его горячих объятиях. Поцеловать его ещё хотя бы раз. Просто прижаться к мужчине всем телом…
Быть рядом.
Быть любимой.
Он говорил красивые слова, признавался мне в любви, и как сложно не верить человеку, от одного голоса которого готова просто потерять сознание?
Теперь я уже не знала, как собираюсь поступить. Просто оставить всё, как есть, позволяя Андрею совершить этот обман, или выступить на стороне Вешнева? Да, отношения с Павлом Григорьевичем у нас далеки от теплых, да и просто деловыми их назвать сложно. Он никогда не делал мне ничего дурного, а кое-что в его поведении можно назвать подобием заботы.
И всё же, он с нетерпением ждал, пока я наконец-то смогу заплатить по счетам. Потому что он помогал мне не только из чувства долга, а ещё и потому, что надеялся взрастить достойную помощницу.
— Мышка? Всё в порядке? — Андрей коснулся моей руки.