Я… Тоже чувствовала себя использованной. Но понимала, что другого варианта развития событий просто не могло быть.
— Может, — хмыкнул он, — скажешь ещё, что сделала это ради меня?
— Да, — подтвердила я, хотя знала, что сейчас эти слова будут пустым звуком. — Я сделала это ради тебя. Но ты, разумеется, можешь мне не верить.
Мужчина сжал руки в кулаки. Казалось, мог бы — и вовсе набросился на меня, но по каким-то причинам сдержался.
— Будет лучше, — наконец-то холодно промолвил Ледянский, — если ты просто уйдешь, Мышка. Это всё. Нам дальше просто не по пути.
— Ты мог бы позволить мне всё объяснить, — отметила я.
— В этом нет смысла.
— Конечно, — я кивнула. — Конечно. Зато был смысл просто свалить всё на меня, правда? Не делай вид, будто ты ни в чем не виновен, Андрей.
— Не виновен? Ты меня подставила! Отомстила, довольна? Может быть, ещё и с Вешневым роман крутила за моей спиной?
Я медленно сняла очки, потом стянула резинку, державшую волосы, и распустила косу. Потом расправила плечи, стараясь держаться как можно увереннее, и расстегнула несколько пуговиц пиджака, слишком неудобного, чтобы в нём выглядеть достойно. Во взгляде Ледянского вспыхнуло неверие. Должно быть, за свои слова он ждал как минимум пощечину?
Больше унижаться я не собиралась. Пусть он был первым мужчиной, которого я, вопреки всему, полюбила, играть с собой я не позволю.
Я гордо вскинула голову, схватила свою бесформенную сумку и просто ушла.
Больше Ледянский свою Мышку никогда не видит.
Как бы ни было больно, я сумею в достаточной мере себя защитить.
Всё равно больше некому.
Глава девятнадцатая
— Ты ему так ничего и не сказала, — обвинительно промолвила Ленка. — Почему?!
Я вздохнула и плеснула в лицо водой, смывая остатки своего мышиного камуфляжа. В реальной жизни я никогда не была такой замухрышкой, как на работе; этот образ выбрала только для того, чтобы никому не пришло в голову за мной ухлёстывать. Кто ж знал, что Андрею Ледянскому по душе мышки? И что он любит играть с ними, как тот кот?
— Потому что даром не сдалась ему эта информация, — спокойно промолвила я. — Он свято уверен в том, что я его предала, сделала всё, для того, чтобы выслужиться перед Вешневым. Может, даже спала с ним…
— Смешно, — хмыкнула Ленка. — Ты. Спала. С Вешневым. Конечно! Десять раз блин! Твой Ледянский вообще в курсе, как выглядит девственница?
— Ну, думаю, уже точно в курсе, — хмыкнула я, пытаясь привести растрепавшиеся по дороге волосы в порядок. — Я думала, что мы просто объясним всё друг другу, но это, наверное, совершенно бесполезно, и… Он даже не захотел меня слушать. Я, конечно же, злодейка в его глазах…
— А он в твоих глазах как минимум придурок, — возмущенно промолвила Ленка. — Придурок, вот он кто! Который даже не может свой хвост при себе держать!
— Прекрати, Лен, — махнула рукой я.
— Нет! Ну подумать только! С Вешневым она спала! Нет, я тебя не понимаю… Почему ты ему ничего не сказала?
Я скривилась.
— «Андрей, я работала на Вешнева с самого начала, это он меня подослал, но я с самого начала не хотела ничего тебе портить и взялась за это дело только потому, что хотела посмотреть, что да как! А потом втрескалась в тебя по самое «не хочу», подставила свою голову под удар — и ты теперь меня прогоняешь», — хмыкнула я. — Это очень правдоподобно только что прозвучало, да.
Лена явно не была согласна с моим желанием оборвать всё одним махом.
— Ну как минимум, это действительно правда, — решительно промолвила она. — Да, Павел Григорьевич отослал тебя шпионить, и ты рисковала своей головой, когда пыталась вытащить своего Андрюшеньку из неприятностей! Разве ты не могла ему сказать, что если б не сделала этот вариант договора, то Вешнев просто закопал бы его где-то? Или засудил, вмиг лишив его миллиардов?!
— Нет, — твердо ответила я. — Не могла. Если Андрей так сильно меня «любил», что решил оскорбить и просто отправить вон, значит, нашим «чувствам» грош цена. Я не собираюсь ни за кем гоняться. У меня, поверь, есть дела более важные.
Ленка вздохнула. Я протиснулась мимо неё, надеясь, что владею собой достаточно хорошо, чтобы не заплакать. Надо было всё-таки сказать Андрею о том, что если бы не я, ситуация была бы гораздо хуже, но… Вероятнее всего, он бы просто не поверил этим словам.
— Крис! — полетело мне в спину. — А про беременность ты ему сказать не хочешь?
Я замерла. Лена пока что была единственной, кому я призналась, что те наши ночи, жаркие и страстные, не прошли даром.
Тяжело вздохнув, я опустила ладонь на живот, погладила его, обращаясь хотя бы так к собственному малышу. Тот пока что, разумеется, никак не мог ответить — срок совсем маленький.
— Не хочу. Думаю, с Ледянским мне не по пути, — твердо ответила я.
— И что ты будешь делать с ребенком?
Ничего не ответив, я двинулась в гостиную. Хотелось спать. И плакать, но при Ленке я себе позволить этого никак не могла.
— Аборт, Крис?
Я содрогнулась, словно мне только что швырнули ножом в спину, и вновь коснулась плоского ещё живота.
— Никакого аборта не будет. Это мой ребенок. Я рожу его и буду любить сильнее всего на свете, — твердо ответила я. — А его отцу ничего о малыше знать не надо. Так для нас всех будет гораздо лучше.
— Ты уверена? — мрачно поинтересовалась Лена. — Ты же понимаешь, что такое быть матерью-одиночкой! Твоя мама поднимала тебя сама! И разве вам было просто?
— Я не моя мама, — отрезала я. — И не собираюсь просто сидеть и ничего не делать. Но вещаться на шею мужчине, которому от меня надо были только мои мозги, я не стану. Пусть делает всё, что хочет. В моей жизни для Андрея Ледянского больше нет места.
— Это слишком радикально.
— Как раз так, как надо.
Лена ничего не ответила. Она всё равно всего не знала. Что я, по её мнению, могла сделать? Схватить своего ребенка и бежать на край света, чтобы меня никто не нашел?
Я улыбнулась.
Мой малыш будет в полной безопасности. Я сделаю всё, чтобы сохранить его и подарить ему всё. Но… Для того, чтобы мой ребенок был живым, здоровым и счастливым, нельзя, чтобы кто-нибудь, в том числе и Ледянский, узнал о том, что он его отец.
— И что ты сделаешь? — со вздохом поинтересовалась Ленка.
— Жить буду, Лена, — покачала головой я. — И растить своего малыша. Одна.
А ещё — постараюсь как можно скорее забыть Ледянского. Потому что этого человека в моей жизни быть не должно. Даже его имя… Даже оно не может звучать рядом со мной.
И вопреки всему я буду счастливой.
Я и мой ребенок.
Самая яркая звезда на моих личных небесах.
…Когда я повернулась к Ленке, на моих губах играла такая счастливая улыбка, что она, кажется, просто не поверила своим глазам. Но говорить ничего не стала. Только по-дружески похлопала меня по плечу, показывая, что полностью поддерживает и готова помочь, какое бы решение я ни приняла.
И я была ей за это невероятно благодарна.
Конец