Мне хочется верить — звучит очень красиво. Так же красиво, как сияет корона, отражая свет в белой шерсти Короля — и так же опасно.
Я решаюсь. Вытаскиваю маркер.
Крысы-стражники напрягаются, но разглядев предмет у меня в руке, успокаиваются и продолжают наблюдать, не вмешиваясь. Я шарю взглядом по «тронному залу», но ничего подходящего для работы не вижу — и мне не спешат подать бумагу.
И тогда я пишу на ладони. Самые надёжные, те, что не подводили никогда: глаз Эны, две звезды друг в друге, поток, сила, ключ и врата разума — никакие наведённые чары не сравнятся с очень приземлённой, но очень действенной магией знака. На ладони — резче и острее, чем на бумаге: небесный покой сходит на душу — и собранные в пути разрозненные факты выстраиваются в строгом порядке.
Я начинаю понимать. Я смотрю на крысёнка, сидящего у ног Короля клубком. Крысёнок чувствует взгляд и поднимает голову.
— Это не мой дядька тебя нашёл, да? — спрашиваю я. — Это ты нашёл его? Потому что у него особое чутьё, да? К поиску путей?
Крысёнок вопросительно смотрит на Короля — и Король делает знак рукой, видимо, разрешая говорить.
— Нет, — говорит крысёнок. — Я искал вас, Фридрих. Или Марию. И не из-за поисков путей, а потому, что вы не боитесь крыс. Даже ваши сотрудники боятся настолько, что начинают стрелять прежде, чем мы успеем слово сказать. А вы — другой.
— Меня?! Машку?!
— Ненависть лучше страха, — говорит крысёнок. — С врагом можно разговаривать, а с трусом — нет.
— Но к дядьке-то ты как попал? — мне удивительно и смешно.
— Он подобрал меня на помойке, — говорит крысёнок. — Ваши люди меня подстрелили, Фридрих. Я чудом сумел сбежать. Но если бы не антиквар, я бы умер от ран. Он был очень добр. Даже протез… начиналась гангрена, а никакой врач в Городе, ни человеческий, ни ветеринар, не стал бы мне помогать. Я очень ему обязан: он вправду меня спас. Не понарошку, а по-настоящему.
— А ты — меня…
— Фридрих, — говорит крысёнок, глядя мне в лицо, — мы умеем быть благодарными.
И я всё-таки глажу его по голове. Шёрстка жёсткая, жёстче, чем человеческие волосы, но ничего отвратительного в этом нет. Просто жёсткая шёрстка. А уши нежные.
Я принял окончательное решение.
— Ваше величество, — говорю я, — вы все можете не сомневаться. Я попытаюсь прекратить эту затянувшуюся мерзость. Вы показали, а я увидел. Но мне нужен проводник, чтобы попасть домой. Пусть меня сопровождает ваш разведчик?
— Этот? — спрашивает маленькая голова и показывает на крысёнка носом. — Да запросто!
— Да, — говорю я. — Будем вместе избавлять людей от страха… постепенно. У него хорошо выходит. Не уверен, что всё пойдёт гладко, но у нас есть шансы.
А ещё — я не говорю это вслух, но думаю — я всерьёз собираюсь угостить его пивом, как обещал. На удачу — выпить за нашу общую победу.