Таким образом, у нас остается два варианта: (4) непрерывность тела Шелби и (5) связь Шелби с его сознанием до травмы через эпизодическую память. (Другой вариант, конечно, заключается в том, что мы отказываемся от персональной настойчивости Шелби; но это должен быть последний вариант, учитывая, что персональная настойчивость является таким автоматическим и естественным способом интерпретации фильма). Взяв в качестве примера непрерывность тела, следует ли сказать, что все, что требуется для того, чтобы Шелби продолжал существовать в условиях тяжелой антероградной амнезии, это то, что он изо дня в день является (или имеет) одно и то же тело? Является ли личная идентичность не более чем идентичностью тела во времени? Некоторые философы считают, что это наилучшее решение. Однако им трудно быть довольным. Оно исключает многие возможности, которые выглядят как реальные. Например, хотя физически невозможно, чтобы одно сознание вошло в тело другого (или в урну, как в фильме Карла Райнера "Весь я" (1984)) и овладело им, тем не менее, это вполне мыслимо. И мало кто сомневается, куда интуитивно следует идентичность в этих сценариях: она идет вместе с сознанием, а не с телом. Теоретик телесности должен найти правдоподобный способ лишить эти интуиции их силы, а это очень непросто.
В отсутствие хорошего способа защиты телесно-континуальной теории нам остается один фактор, с помощью которого можно объяснить сохранение Шелби. Несмотря на прерывистость сознания, Шелби является единой личностью, поскольку каждая из его личностей-стадий (т.е. непрерывных потоков сознания) сохраняет общий фон воспоминаний о жизни до аварии. Воспоминания Шелби об умирающей жене, о том, как он дразнил жену за книгу, которую она читает (в который раз), как он щипал ее за бедро (или это укол?), как его жена бродила по дому в удовлетворенной задумчивости: эти и многие, многие другие подобные воспоминания - то, что придает жизни Шелби индивидуализированность и делает его план мести планом одного человека, а не планом комитета кооптированных будущих Шелби. Представьте себе повествование фильма, если бы Шелби был лишен этих эпизодических воспоминаний до травмы. Он выглядел бы как ряд различных сознательных эпизодов, связанных внешним фасадом: татуированное тело, полицейское досье, фотография угнанной машины - ничего, что не могло бы передаваться от одного отдельного человека к другому.
Ответ на вызов Memento Challenge
Размышления над фильмом "Мементо" заставляют нас критически пересмотреть психологическую теорию непрерывности личностной идентичности. Личная идентичность - сохранение индивидуальности человека во времени и через изменения - может состоять из ряда стадий личности, связанных эпизодической памятью, но фильм Memento показывает нам, что эти связи могут быть весьма опосредованными. Шелби помнит свою жизнь до травмы мозга, но не помнит, что с ним происходило 10 минут назад. И все же этого может быть достаточно, чтобы обеспечить его идентичность во времени. Вот форма психологической теории непрерывности идентичности личности, модифицированная с учетом проблемы Memento.
Слабая психологическая преемственность
Личность - это совокупность стадий личности, каждая из которых (кроме самой ранней) связана эпизодическими воспоминаниями как минимум с одной более ранней стадией личности.
Насколько правдоподобна слабая психологическая непрерывность? Философов беспокоит еще одна проблема, связанная с психологическими теориями непрерывности личностной идентичности, которую слабая психологическая непрерывность, по-видимому, усугубляет. Это проблема деления. Представьте себе человека, который разделяется на две части: становится двумя потоками сознания, каждый из которых связан эпизодическими воспоминаниями с одним потоком сознания до разделения. Это один человек или два? Он не может быть и тем, и другим. Одни философы говорят, что в данной ситуации есть два человека: хотя до разделения это не было очевидно, но все это время присутствовали две отдельные личности. Другие философы считают, что это слишком странно. Случай Шелби - это пример массового деления, своего рода. Каждые несколько минут возникает поток сознания, не связанный эпизодической памятью с окружающими его потоками сознания. Он не выживает достаточно долго, чтобы конкурировать с другими потоками сознания, но он не связан с другими потоками, находящимися поблизости. В соответствии с принципом слабой психологической непрерывности, в результате деления образуется только один человек. В случае с Шелби это не кажется слишком странным: ни один из двух его потоков сознания не пересекается, и у каждого из них есть общий предок в потоке сознания Шелби до травмы. Однако случаи деления могут быть гораздо более странными. Что происходит, когда человек разделяется на два одновременных потока сознания (а вместе с ними и два тела)? Согласно "Слабой психологической непрерывности", он остается одним человеком, независимо от того, чем занимается каждый из потоков. Потоки не связаны друг с другом через эпизодическую память, но они связаны через эпизодическую память с общим предком. Один поток становится, скажем, президентом Всемирного банка, а другой - грабителем банков. Можем ли мы сказать, что президент Всемирного банка - грабитель банков? (Может быть, и можем.) Похоже, что следует еще раз пересмотреть нашу теорию. Возможно, слабая психологическая непрерывность является необходимым, но не достаточным условием идентичности личности. То есть, возможно, слабая психологическая непрерывность выдвигает нечто такое, чему должны удовлетворять все индивиды, но есть и нечто другое, чему они тоже должны удовлетворять. Вот предложение по поводу этого другого: