"Господи, умоляю, не дай ему умереть" - шептала я исступленно и как будто сама пребывая в бреду... "Спаси его, только на тебя надежда, я уже не знаю, что делать, Господи"... Я стояла перед кроватью на коленях, прислонившись лбом к горячей руке мужа... У меня поднялась температура, все тело трясло крупной дрожью, почему то адски начала болеть левая нога... Сколько времени я шептала молитвы? Часы? Когда я подняла глаза солнце уже встало над лесом...
- Ты ангел? - над головой раздался слабый хриплый голос, - Я..... умер?
- Нет, - сквозь слезы произнесла я, - не вздумайте умирать, я не позволяю вам...
- Хорошо.... - растеряно ответил граф,- а кто ты?
- Я ваша жена...
- У меня есть жена? - с удивлением... - Не помню... Ну... ладно...
В комнату вошли Антонио и Марта.
- Леди Александра, вам нужно отдохнуть, мы посидим с графом... - Марта подняла меня с колен... Уже выходя я услышала задумчивое "Александра...."
Эта ночь стала переломной. Граф пошел на поправку. Я сходила в храм и поставила свечу перед иконой... "Спасибо за помощь"...
Антонио рассказал капитану о матери графа и что произошло в замке за время его отсутствия. Наверное, этот разговор занял целых полдня, так как когда я пришла на очередную перевязку, Антонио забрал у меня мази и бинты, не пустив к комнату... Граф переживал потерю...
В течение нескольких недель мы боролись за жизнь Максимилиана и эта борьба вымотала меня до изнеможения. Нога еще была плоха, слишком много было вырезано мышц, она стала тоньше и слабее... Но зато мы ее не отрезали и это радовало..
Карл и Антонио ухаживали за Максимилианом, так как я всё-таки хоть и жена, но девушка, и мне не позволили участвовать в интимных чисто мужских сферах. Мы же с Мартой поили графа куриным бульоном и отварами трав, перевязывали раны. Со мной граф не разговаривал, но всегда открывал глаза, когда я входила в комнату и внимательно следил за моими перемещениями... Я и не стремилась навязывать свое общество, слишком много у меня еще было работы. Весна заканчивалась, нужно было заниматься посадкой овощей, уборкой, стиркой, готовкой для мужчин. Ведь они целыми днями работали в поле, пахали землю, рубили лес, заготавливали бревна для починки домов в деревне. Я по-прежнему учила детей и читала им сказки. По-прежнему у нас в столовой собиралось вечерами наше теперь уже увеличившееся общество для разработки и координации планов посадок, защиты территории, ремонтных работ... Я привыкла советоваться с женщинами, делиться планами и, возможно, для графини это было не прилично и неподобающе... но я же была неправильная графиня...
Я уже полгода обитала в хозяйской спальне, комнате, смежной с графской. И каждую ночь стоны мужа разрывали мне сердце, будили, поднимали с кровати. Я бежала к графу, смачивала виски, ставила на лоб холодные компрессы или просто клала ладонь на голову и гладила по волосам, успокаивая и шепча "Все хорошо, спите". И он затихал...
Вечерами, после ужина и наших собраний, я тихонечко читала в его спальне, сначала по себя, потом вслух. Я же понимала, что графу безумно скучно лежать целыми днями в постели... Из Антонио собеседник никакой, со мной он не разговаривал, поэтому просто однажды я начав следующую главу о путешествиях к дальним странам, описанным знаменитым путешественником Натаниэлем Корса, стала читать ее вслух. Практика у меня была обширная, не зря же я почти полгода читаю детям и взрослым... Я читала почти три часа, пока не охрипла и не стала запинаться. На часах была полночь. Закончив главу, я закрыла книгу.
- Спокойной ночи, Максимилиан, - тихо произнесла я, направляясь к смежной двери, ведущую в мою спальню.
- Спасибо, Александра, - прозвучало из полога кровати. Это были первые слова за месяц, сказанные лично мне...
С того вечера я стала ему читать постоянно... Выбирала в библиотеке интересные книги, в основном биографии великих людей, путешествия, исторические романы.... И каждый раз уходя слышала его тихое "Спасибо"...
Нога почти зажила, хоть она и представляла собой жалкое зрелище, тонкая, бледная, испещренная шрамами. Но граф потихоньку начал вставать с кровати. Сначала с помощью Карла (он как и многие другие, остался в замке), потом с костылем... Я видела, как графа раздражает его беспомощность, неспособность самостоятельно передвигаться, сходить в туалет, умыться... Несколько шагов по спальне -- и он падает почти без сознания на кровать. Но, сцепив зубы, опять встает и идет. К окну пять шагов, к камину шесть, к кровати четыре и бледный до синевы граф валиться без сил.