Весна закончилась, пришло лето. Отцвели первые фруктовые деревья, на нашем столе начали появляться свежие ягоды, зелень, салат.. Мы сыграли еще пару свадеб. Жизнь продолжалась. Сара с огромным животом всё так же сидела у камина и шила. Теперь уже одежду графу, а то, как оказалось, все что было в его шкафах или украдено мародерами или уже поношено мной... Дольф все вечера проводил вместе с ней, а я вместе со своим чужим незнакомым мужем...
Упорство и нечеловеческая сила воли графа дали свои плоды. Он медленно выкарабкивался и уже самостоятельно ходил по замку. Антонио везде его сопровождал, рассказывая о моих нововведениях и перестановках. Возможно жаловался на "неправильность" графини, возможно хвалил ... не знаю.. Мы с графом обитали по разным орбитам.
Если слуги и замечали что-то странное в наших отношениях, то не подавали вида. Мы походили на двух осторожных одиноких хищников, оказавшихся на одной территории. Присматривались, принюхивались друг к другу, но не шли на контакт. Мрачный, искалеченный мужчина, с жесткой складкой у рта, он почти не говорил не с кем, а если я и слышала хриплый низкий голос, это было недовольное ворчание или окрик перестать ныть, убраться или оставить его в покое. Жалости к себе граф не принимал в любом виде...
Граф каждое утро выходил во двор, хромая, тяжело опираясь на костыль... Пытался фехтовать левой рукой. Разрабатывал правую. Наблюдал за работой мужчин, о чем-то разговаривал с Дольфом, отдавал распоряжения. Постепенно мужчины перестали обращаться ко мне за советами, теперь при каждой возможности шли к графу. Стало обидно до слез... Меня полностью отстранили от хозяйственных и ремонтных работ. Молча, решительно отодвинули, как не нужную вещь.
-Дольф, что происходит? Почему вы мне не докладываете о ситуации с посевами? - однажды я отважилась спросить
- Леди Александра, граф приказал докладывать всё ему. Он в курсе происходящего. А вас попросил не тревожить... Вы же леди, - почтительно поклонился Дольф.
Я сжала кулачки... Не нужна, значит. Приехал в замок полумертвый и только поднялся на ноги -- уже хозяйничает. Без него все было прекрасно.... Лучше бы вообще не приезжал... Злоба и детская обида переполняла меня. То, что это его замок и его слуги, я старалась не думать...
Мы столкнулись в коридоре. Я шла в свою спальню после занятий с детьми.
- Добрый вечер, графиня, - холодно поприветствовал меня Максимилиан.
- Спокойной ночи, граф, - задрала нос я.
- Александра, вы не могли бы меня не позорить, - произнес мужчина, - вы ходите по замку, одетая как нищенка. Это не пристало леди вашего положения.
Я злобно сузила глаза. Я до сих пор ходила в штанах и мужских рубашках, перешитых Сарой.
- Что ещё не пристало мне делать? - прошипела я, вспыхивая, - может, леди не пристало стрелять в бандитов и гонять по заснеженным лесам в поисках пропитания? Или руководить мужчинами, учить крестьянских детей? - меня трясло от злости...
- И это тоже, Александра, - спокойно заметил муж, и помолчав, добавил, - я вам благодарен за то, что вы сделали для моих людей, не дали им умереть от голода, заботились и защищали их. Но сейчас я здесь, и это моя работа. Из нас двоих мужчина я, - добавил твердо муж.
- И что же мне, по-вашему, делать? Что одевать? - с издевкой сказала я, - если вы не заметили, замок основательно разграбили.
- Я решу этот вопрос. Я уже послал письмо своему поверенному в столице, с приказом выдать денег моему человеку (Карл уже несколько дней как уехал) и написал список всего, что нужно привезти из столицы.
- Хорошо, милорд. Не буду своим нищенским видом мозолить вам глаза, - грубо произнесла я, резко обернулась и понеслась вверх по лестнице. Чувствовала, что еще немного и разрыдаюсь прямо в коридоре...
"Обманщики, предатели" - ругала я Дольфа и всех работников, переметнувшихся на сторону графа... О воспоминании о самом графе у меня просто от злости темнело в глазах. "Значит, не нравятся мои туалеты? Значит, я его позорю своим видом?"... Ужасная несправедливость терзала хуже каленого железа.
В спальне я внимательно посмотрела на себя в зеркало, впервые за долгие дни... Худая, бледная девушка, с растрепанными волосами пепельного, как я его называла "мышиного" оттенка. Обветренное лицо, веснушчатый нос... Мальчишеская фигура, обтянутая бриджами, маленькая грудь почти не видна под широким воротом рубашки. Большие серые глаза на треугольном личике.... В глазах не пролитые слезы, растерянность и обида... Я вздохнула. На графиню я тянула слабо... Сам же Макс, как только начал вставать, приказывал одевать его с иголочки. Ежеутреннее бритье, умывание, отглаженная одежда. "Пижон" - фыркнула я...