— Так вот оно что!.. Ах ты гадюка! — выругался Ленька и сам стал за дерево, чтобы не быть замеченным.
Степаныч оглянулся, внимательно посмотрел по сторонам и повернул за угол. Пучеглазый выскочил из-за будки и почти бегом завихлял к углу.
«Наверно, в пояснице поврежденный, — подумал Ленька. — Когда шел — ничего, а побежал — сразу завихлялся».
Пройдя по переулку несколько кварталов, Степаныч остановился около второй хаты от угла, опять оглянулся (пучеглазый едва успел нырнуть в подворотню) и вошел в калитку. Пучеглазый вышел из подворотни и вдруг сразу опьянел. Он шатался, орал пьяным голосом и наконец, как бы потеряв равновесие, шлепнулся на скамью у забора.
Когда Ленька подошел поближе, то увидел, что тот как бы спит, полуоткрыв рот, а свалившаяся с головы шляпа лежит на земле.
Ленька прошел мимо, свернул за угол и остановился. Ему было ясно, что надо предупредить Степаныча, но как это сделать? Пройти в калитку — пучеглазый заметит, а Степаныч не велел попадаться на глаза.
«Э, да что я думаю! Это ж раз плюнуть!»
Ленька ухватился руками за край дощатого забора и в одно мгновенье перемахнул во двор. Женщина, загонявшая в хлев свинью, испуганно шатнулась в сторону.
— Откуда тебя нелегкая принесла! С неба ты, что ли, свалился! — вскрикнула она.
— Не кричите, тётенька. Я не до вас.
Увернувшись из-под палки, Ленька перебежал через узенький дворик, кошкой вскочил на забор и спрыгнул в соседний двор.
— Вот и все! — сказал он удовлетворенно.
— Вот же не все. Когда надеру тебе чуба, тогда уже будет все.
С этими словами мужчина с отвислыми усами и добродушно-лукавым взглядом украинца схватил Леньку за руку.
— Ты чего ж, бисова дитына, по заборам прыгаешь?
Нахмурившись, Ленька сказал солидно:
— Кабы не надо было, так и не прыгал бы. До Петра Степаныча дело имею.
— До кого-о? — удивился украинец.
— До Петра Степаныча. Я видел, как он сюда прошел. Ведите меня в хату.
— Вот же швидкий який! Так сразу и в хату. Ты хоть скажи, як тебе дразнють, щоб хоть доложить про тебе.
— Скажите ему, что Ленька требует.
— Требует… Прямо генерал! Требует… Ну, пидожды, зараз доложу.
Спустя минутку Леньку ввели в комнату, где, кроме Петра Степаныча, находились еще несколько мужчин и молодая женщина с приветливым лицом. На столе стояли тарелки с огурцами и кружочками колбасы. Один из мужчин держал в руках балалайку.
— Что случилось, Леня? Как ты сюда попал? — спросил настороженно Степаныч.
— Шел за пучеглазым… что в шляпе… Тут он у вас под забором сидит… Напустил на себя будто пьяный…
— Та-ак, — протянул Степаныч. — Выходит, что я с собой шпика привел и сам того не заметил. А хвастал, что любого шпика проведу.
— Ничего, — сказала женщина, — ты привел, ты и уведешь, а мы потом разойдемся. Но сначала дело закончим.
При звуке этого голоса Ленька сразу вспомнил стук в ставень, темноту улицы и женскую фигуру, всунувшую ему в руку записку.
Обратившись к женщине, Степаныч сказал:
— Понимаешь, я послал за ним мышонка, чтобы узнать, кто у них сейчас на подозрении, за кем он увяжется. Оказывается, попрежнему мы. Но как я его не заметил, когда в переулок поворачивал!
— Он за будку спрятался, — сказал Ленька.
Женщина подошла к мальчику, сняла с его головы картуз и пригладила волосы.
— Молодец, Леня! — сказала она ласково и, посмотрев ему в лицо, добавила: — А взгляд братов — умный, веселый.
От этих слов у Леньки вдруг стало в груди тепло.
— А я узнал вас, — сказал он, широко улыбнувшись. — По голосу узнал.
— Очень приятно, — засмеялась женщина.
— Ты, наверно, есть хочешь? — спросил Степаныч.
Ленька взглянул на стол:
— Да, огурчик бы съел. И колбаски колечко. С хлебом.
Степаныч положил на тарелку хлеб, несколько кусочков колбасы и пару огурцов.
— Пойдем, — сказал он. — Тут тебе и товарищ найдется.
Они вошли в соседнюю комнату. Девочка лет одиннадцати-двенадцати, смуглая, черноволосая, с карими глазами, поднялась при их входе с табуретки и поправила волосы.
— Вот, Галя, угощай Леню, он сегодня поработал лучше всех!
Девочка взяла из рук Степаныча тарелку, придвинула табуретку к столу, пригласила: