Хотелось кричать, чтобы каждый услышал горечь стольких потерь, чтобы каждый услышал агонию надежды королевы. Надежда, которая медленно умирала вместе с воинами. Но..
Поле боя внезапно озарилось чем-то невыносимо светлым. Чем-то таким, что ослепило и жертв, и зачинщиков геноцида. Что-то, что стало спускаться с небес, что-то чистое внутри - рождение самого света..
Дыхание пришло в норму. Девушка вновь открыла глаза. Кажется, после ударов дубиной прошло лишь пару секунд, но боли совершенно не было. Смотритель, который находился рядом с девушкой, что-то бренчал себе в повышенных тонах, но каждое его слово размывалось странной потерянностью. Возможно, само сознание покидало тело от всех видений и ударов. Чем-то вновь разгневанный тюремщик опять замахнулся дубинкой. Теперь удар проследовал в область головы, он порадил прогрессию нового видения, которое отчетливо предстало перед взором.
- Я никогда тебя не оставлю. - проследовал спокойный мужской голос. Он успокаивал душу, создавал чувство великой безопасности, радости и тепла.
Большая комната, украшенная сотнями, если не тысячами, драгоценных камней на стенах. Огромные картины неизвестных королеве людей, которыми были увешаны все те же стены. Все это создавало прекрасный вид роскоши, обворожительной роскоши.
Мужская рука нежно лежала на плече королевы. Девушка видела и его лицо, хотя оно было совершенно незнакомым для нее. Эти большие зеленые глаза, светлые волосы, идеальная кожа - все это создавало красивый портрет прекрасного мужчины. В глазах королевы он был словно ангел-хранитель, который мог бы защитить ее, спасти из ужасного места заключения.
- Я помню, ты любишь чай с Неврирских просторов. Привезли вчера специально для тебя.
Кажется, чайника на столе до этого не было. Или, может, девушка слишком задумалась о личности мужчины, что не заметила, как кто-либо из слуг принес эту вещичку сюда. Мужчина поднялся с мягкого дивана, который напоминал своей обивкой горячий песок, и взял за ручку чайник. Чайник был так же произведением искусства. Скорее всего, выполнен он был из золота, так как величественный блеск объяснял это. На металле были выполнены множественные узоры и гравировки, что придавало этому предмету невиданную уникальность. Чашки, так же появившиеся из ниоткуда, были наполнены чаем практически до краев, но все же уровень жидкости был немного ниже, дабы не разлить ее. Мягкий аромат прекрасного чая и правда цеплял за живое, словно ты на опушке знаменитого леса Неврира, в котором нет места для боли или слез, лишь спокойствие, легкая лесная прохлада, пение птиц и просто приятное чувство безопасности.
Мужчина протянул маленькую чашку девушке. Ее хрупкие руки взяли сие сосуд, который был совсем холодным, хотя должен был нагреться от температуры чая. "Ангел", так же взяв сосуд, вернулся на свое исходное место, посмотрев на девушку.
- Анна, ты такая бледная. - вновь он заговорил. Его взгляд стал немного суровее, что полностью рассеяло ту безопасность и спокойствие, которые были в начале. - Проблемы в королевстве?
Анна не могла вымолвить ни единого слова, так как совершенно ничего не понимала. С одной стороны, становится более понятно, что это за воины были у каньона, но вопрос "кто же я" все еще не был развеян. Лишь имя стало известно, что уже, конечно же, гораздо лучше, чем ничего.
- Любовь моя, ты..
- Мой лорд! - прервав слова "ангела", в комнату ворвался мужчина. Он был одет в латный доспех без шлема,а на груди у него виднелось что-то, что напоминало или герб, или флаг. Внешность солдата так же была странной: его лицо украшалось шрамом, который лежал в плоскости его щеки. У него были желтые яркие глаза, которые, словно фонари в ночное время суток, прожигали тьму. Темные волосы еле закрывали лоб.
- В чем дело? - теперь мужчина, сидевший рядом с Анной, был не так мягок, а очень суров и зол. Вероятно, его разозлило то, что солдат помешал этим посиделкам. "Ангел" поднялся и стремительно проследовал к своему подчиненному. Они говорили о чем-то, но это было так тихо, что девушка слышала лишь слабый набор звуков. Кажется, что-то серьезное произошло за стенами этой комнаты, ведь настороженные лица двух мужчин навевали большую тревогу. Весь этот набор звуков от их речи вызывал только негодование. Но все же пара слов вырвалось из их тихого круга. Фраза, которая сжала сердце, резвеяла любые мысли. Комната, к которой они находились, внезапно стала не лучше, чем та камера вместе с ужасным смотрителем.