А тело Лены-Хелен, меж тем, видоизменялось. Оно превратилось в подобие огромной змеи и обхватило Андрея своими мощными кольцами, парализовав любое его движение. «Вот что значит», - мелькнуло у него, «пригрел змею на груди». Хотя они ведь не спали вместе. А то, как она «обнимала» его теперь, менее всего напоминала любовные (и даже дружеские) объятия подруги...
- Как жаль, - прошипела свистящим голосом «новая Лена», - из всех остальных ты мне нравился больше остальных. Я даже подумывала о том, чтобы перевербовать тебя, склонить к работе на Великую Америку. Но при здравом размышлении я пришла к выводу, что если ты и согласишься - то лишь для вида. А нам не нужно такое «сотрудничество». Нам нужны кадры, которым мы готовы полностью доверять, от и до. Прости, тебя просто угораздило родиться не в той стране... Ничего личного.
Ее «кольца» сжались плотнее, захрустели кости. Смерть была неизбежной. Андрей из последних сил взглянул наверх, на багровый обод роковый звезды. «Неужели мне суждено погибнуть здесь, под чужим небом?» - с какой-то странной отреченностью подумал он, - «Действительно, как жаль...»
Но ведь он еще жив. А, значит, должен бороться! Но как? Хелен сдавила его так, что он не мог пошевелиться ни рукой, ни ногой. Жуткая боль, прерывающееся дыхание... Ему марился громадный раздвоенный язык, вырывающийся из отвратительной змеиной пасти, словно насмехающейся над ним, над его последними секундами бытия. У него не было ни единого шанса. Или все-таки был?..
Ведь он, настоящий, его «тело» все еще где-то там, на далекой Земле. Он постарался представить себя, уронившего голову в кресле у экрана, в пустынной квартире Лены. Конечно, это никак не могло повлиять, но...
Он упустил нечто важное. В основе всего сущего лежит мысль. Именно она - предвестник и прародитель материального. Благодаря воле собственной мысли они путешествовали меж звезд, она привела его сюда. И не может бросить его здесь.
Он представил, что его собственный скелет состоит из несокрушимого металла. Ему не страшно никакое давление. А под кожей - не «стаи дельфинов», конечно, как у известного земного певца - а острые, необыкновенно острые «иглы» из того же металла. И они могут резко выдвигаться вперед и в стороны - вот так...
- О-ооох... - Андрей услышал, как хрипло, словно бы с недоверием в голосе вздохнула «Хелен», - ооооооох... А потом «объятия» разжались. Тело той, что раньше было «Еленой Романовой» бессильно рухнуло на подножие пирамидальной «мостовой». По серебристому комбинезону стремительно расползались красные пятна. Их было много...
Но она все равно пыталась подняться. Ее взгляд очереченных синевой глаз был, воистину, страшен. Она продолжала бороться.
И тогда он «визуализировал» бластер и нацелил в ее гладкий лоб. «Хелен» содрогнулась, не то от боли, раздирающей ее естество, не то от сознания неминумой смерти. Той самой, что угрожала ему лишь несколькими мгновениями ранее... Какой бы высокой не была квалификация внучки эмигранта, верой и правдой служащей НАСА и своей новой родине, «костлявой» это было глубоко без разницы. И она уже простерла над девушкой свой холодный плащ...
- Не н-надо, - с трудом проговорила она, изо рта вместе со звуком выходило сипение. «Легкие пробиты», - понял он. - Я проиграла. Ты перехитрил меня. Но я тебе еще пригожусь. Ты не знаешь всего...
- И не надо, - сказал он, и, зажмурившись, нажал спусковой крючок. Вспыхнул яркий луч, испепелив то, что ранее составляло лицо девушки. Осталась лишь горстка почерневшего пепла. Андрей выкинул бластер в сторону.
Он сделал то, что должен был. Она убила его друга и собиралась убить его, задушить. Она была предательницей и работала на чужую страну. Притворялась и лгала с самого начала, во всем. И все же... на душе было неприятно. Гадко.
Раздавил гадюку. Ядовитую, вредную. Но все равно живое существо, со своими мыслями, желаниями и намерениями... Радоваться и гордиться нечему. И что означали ее последние слова?
...Увы, об этом он узнал очень скоро.
Облазив пустынный, холодный Кромлех, он сперва нашел тело Алексея Барона. Он лежал ничком на огромной ступени, ведущей к воротам очередного зиккурата, не так уж далеко от того места, где все произошло. Его правая рука тянулась к зданию, где, возможно, действительно находились столь желанные Алексеем сокровища. За слегка приоткрытой дверью сияло золото... Но оно больше не могло ему помочь, подарить радость, удовольствия. Барон был мертв. В его невидящих глазах навеки застыло удивление: «Как так, за что?». В его спине торчало лезвие - такое же, что поразило Виталия. «Хелен» разделалась с ним первым, а уже потом отправилась за ними... Но прогадала.