Я впервые стал широко применять образотерапию в работе с детьми в 1961 году. В то время я лечил детей, страдающих фобиями, совместно с Арнольдом Абрамовичем, сейчас работающим в южноафриканском Кейптаунском университете. Мы обнаружили, что методы десенситизации, основанные на использовании воображения и релаксации (описанные в главе 5), успешно сработали лишь в нескольких случаях, тогда как многие дети, особенно помладше, не выполняли инструкций по релаксации. Сталкиваясь со все новыми и новыми случаями, мы поняли, что для большинства взрослых пациентов релаксация работала прекрасно, а вот в случаях многих детей на нее приходилось тратить слишком много времени и усилий, а результат часто оказывался нулевым. Тогда мы решили попробовать обратиться вместо релаксации к позитивным образам.
Поскольку мы в основном имели дело с детскими фобиями, нам прежде всего было интересно посмотреть, какие позитивные образы смогут «стереть» из сознания ребенка то, что его пугает. Поэтому прежде всего мы занялись образами, вызывающими эмоции, которые помогают бороться с тревогой, такие как гордость, радость, веселье, любовь, уверенность в себе и т. п. Образы, способные вызывать положительные эмоции и чувство свободы от тревоги, мы назвали эмотивными.
Использование эмотивных образов
Одним из первых пациентов, с которым мы попробовали применить эмотивные образы, стал 14-летний мальчик, очень сильно боявшийся собак. Нам никак не удавалось научить его расслабляться. Желая сделать нам приятное, он говорил, что полностью расслабился, тогда как было очевидно, что он очень нервничал. В конце концов, мы решили прибегнуть к эмотивным образам. Мальчика осторожно расспросили о том, что он любит и чего не любит, к чему он стремится и к чему относится страстно. Выяснилось, что ему безумно хотелось стать гонщиком на собственном «Альфа-Ромео». Достигнув необходимого возраста, он хотел сразу же отправиться в Индианаполис, чтобы принять участие в гонке «500». Мы решили попробовать сразиться с его фобией при помощи этого образа.
Мальчик настолько боялся собак (страх впервые проявился в возрасте примерно 11 лет), что ездил в школу окольным путем на двух автобусах, поскольку, если бы он пошел пешком напрямик, то на дороге длиной в 300 ярдов ему могла бы встретиться собака. Мы использовали эмотивный образ так: «Закрой глаза. Я хочу, чтобы ты ярко и отчетливо представил себе, что твоя мечта сбылась. У тебя теперь есть свой „Альфа-Ромео“. Эта машина твоя. Она стоит на улице у твоего дома. Ты сейчас на нее смотришь. Полюбуйся ее прекрасными обтекаемыми формами. Ты хочешь прокатиться с друзьями. Садишься за руль и чувствуешь гордость от того, что ты — владелец этой потрясающей машины. Включаешь двигатель и слушаешь его чудный гул. Ты отпускаешь сцепление, и машина срывается с места… Теперь ты на открытой просторной дороге. Автомобиль идет прекрасно; спидометр показывает за девяносто миль в час. Тебя охватило восхитительное ощущение того, что ты хозяин положения. Ты смотришь на проносящиеся мимо деревья и видишь, что у одного из них стоит маленькая собачка. Если тебе стало хоть сколько-нибудь не по себе, подними палец».
Если бы он поднял палец, мы начали бы все сначала и, прежде чем снова ввести образ собаки, вызвали бы у него еще более приятные ощущения. Но поскольку он не дал сигнала тревоги, мы стали развивать образ, на этот раз предложив ему представить себе собаку намного большего размера. В следующий раз он проехал мимо лающего пса. И ни разу за это время у мальчика не возникло тревоги. Эмотивный образ был слишком приятным. Ему не стало страшно даже от такого образа: «Ты останавливаешься перекусить в кафе в маленьком городе, и вокруг машины собирается толпа, с завистью смотрящая на твой великолепный автомобиль и его счастливого владельца. Тебя распирает от гордости — и в этот момент к тебе подходит большая собака и начинает обнюхивать твои ботинки». После трех сеансов, в которых использовались эмотивные образы, мальчик сказал, что его реакция на собак существенно улучшилась. Тогда мы спросили его, может ли он перестать убегать от собак в реальности. С этим у него не возникло никакой проблемы. Через год мы снова встретились с этим мальчиком и его семьей. Все они сказали, что от его фобии не осталось и следа.
Использование эмотивных образов не только помогает избавить детей от конкретных страхов, но и оказывает положительное влияние на многие стороны личности ребенка. Часто оказывается, что у детей, преодолевших фобию, одновременно улучшается успеваемость, а также исчезают разные не очень отчетливые проявления чувства незащищенности. Это неудивительно, поскольку фобия подрывает дух ребенка в целом и снижает его уверенность в себе.
Бэтмэн и Робин сражаются со школьной фобией
Для того чтобы успешно применять эмотивные образы в работе с ребенком, необходимо выяснить, каковы его герои, кто восхищает его в телевизионных передачах, фильмах, сказках и кого он придумывает сам. Нужно внимательно исследовать, каким ребенок хотел бы видеть свое alter ego. В последнее время в работе с детьми прекрасно помогают Бэтмэн и Робин.
К примеру, родителей одного девятилетнего мальчика очень беспокоило его нежелание ходить в школу. Его проблема развивалась постепенно. У одного из его учителей были собственные психологические проблемы и склонность к садизму. И даже после того как учитель ушел из школы, мальчик все равно каждое утро испытывал страх, перед тем как отправиться на занятия. Прошло несколько недель и мальчик стал по утрам жаловаться на плохое самочувствие. Дважды его вырвало, и в целом он был чрезвычайно расстроен.
Я провел подробное диагностическое интервью с родителями и протестировал ребенка по некоторым академическим и личностным параметрам. Целью интервью и тестов было выяснить следующие моменты: а) не беспокоят ли ребенка какие-то проблемы, существующие между родителями; б) нет ли у родителей заинтересованности в том, чтобы ребенок находился дома (у некоторых детей развивается «школьная фобия» из-за того, что их родители слишком боятся за ребенка, когда он не дома!); в) нет ли у ребенка проблем с обучением, которые могут являться причиной его тревожности; г) не привязан ли ребенок к матери настолько, что у него существует не столько «школьная фобия», сколько страх разлуки с матерью (некоторые дети боятся не самой школы, а того, что они находятся вдали от мамы).
Тесты показали, что у мальчика хорошо развит интеллект; кроме того, ни в его личности, ни в его домашней обстановке не обнаружилось ничего, что указывало бы на то, что у него не «школьная фобия», а что-то другое. Исследование образов, присутствовавших в сознании ребенка, показало, что причиной страха являлись мысленные картинки, в которых его наказывали злые преподаватели. И хотя директор школы и все нынешние учителя проявляли по отношению к нему доброту и понимание, негативные образы не исчезали.
Любимыми героями мальчика были Бэтмэн и Робин — суперсыщики из книг и телепередач, которые сражались с преступниками и носили яркие костюмы. Я рассказал ему следующую историю, в которую были включены эмотивные образы:
«Представь себе, что Бэтмэн и Робин попросили тебя помочь им найти преступника. Они дали тебе специальный надевающийся на руку радиопередатчик, чтобы ты при необходимости мог с ними связаться. Никто не должен знать о том, что ты помогаешь Бэтмэну и Робину раскрыть преступление в твоей собственной школе. Бэтмэн говорит тебе: „Питер, я оставил для тебя секретное сообщение в твоем шкафчике в школьной раздевалке. Придя в школу завтра утром, сразу же подойди к нему и прочти сообщение. После этого уничтожь записку!“ Ты, конечно, не можешь сказать Бэтмэну и Робину о своем страхе, поэтому, как только придешь в школу завтра утром, отправляйся прямиком к своему шкафу. Представь, как ты едешь на автобусе в школу. Всю дорогу ты думаешь только о том, что написано в записке. Автобус въезжает в школьный двор, ты выходишь и медленно идешь к своему шкафчику. Ты не торопишься, чтобы не вызвать подозрений».