Ряд товарищей старались усилить имидж «борцов», приписывая им намерения произвести антиолигархическую революцию или защитить КПРФ, «которая победила в Москве». Это было приятно слышать — благородные помыслы. Но общей массивной картины это, по-моему, не меняет. Так же, мне кажется иллюзией убеждение многих, что они шли на митинг «не к Немцову и т. п.». Конечно, не к Немцову, но «за Немцовым». Он (в широком смысле слова) заказал и организовал вечеринку. Те же вожди КПРФ (как Смолин) простояли возле Немцова, как бедные родственники и слова не получили. Кстати, я не слыхал, чтобы КПРФ не признала результатов выборов (хотя я не следил, могу и ошибиться). Другие митинги, поменьше (КПРФ и Кургиняна), никаких основ, кажется, не потрясали, и о них мы не говорим (да и власть они не обеспокоили).
Но главное — никто внятно не сказал, чего «борцы», осознавшие себя властью и народом, грозно требовали у «чиновников». Требовать «честных выборов» — это понятно, это столь же конкретно, как и «Господи, помилуй!». Это обязательно надо время от времени говорить, и тут мы все согласны.
Сердитых «борцов» я упрекну только в одном: они вступили в разговор, заранее считая своих оппонентов близорукими, непонимающими очевидных вещей или даже шкурниками («робко прячут тело жирное в утесах»). Им на блюдечке революцию подают, а они боятся ее откушать. Это неверное мнение, при таких посылках пользы от перепалки не получить. Мы тут пытаемся понять свои мотивы и мотивы другой стороны, ибо нам вместе жить и взаимодействовать.
Позволю себе высказать пару предположений, мнение по поводу которых хотелось бы услышать. Они дополняют первое письмо и служат неуверенными ответами на многие вопросы участников.
1. Если не ошибаюсь, большинство «борцов» крайне негативно относятся к Путину. Они могут часами стоять под трибунами — иногда посвистывая, — с которых вещают Немцов и Каспаров, но появись там Путин, они бы зарычали от возмущения. Примерно так? Соответственно, они возмущены (но цивилизованно) «охранителями», которые такой антипатии к Путину не испытывают (точнее, не проявляют — не будем «читать в сердцах»).
Действительно, здесь проходит рубеж, пока еле заметный, который при некоторых поворотах событий может послужить линией тяжелого раскола (вспомним Украину, не говоря уж о Ливии). Лучше, если не рационализовать, то хотя бы выразить основания этих установок. Попробую объяснить, как я понимаю основания пропутинской или нейтральной к нему позиции (ясно, что речь идет об отношении в координатах спектра наличных политиков). Я сейчас говорю об отношении интегральном, интуитивном, без взвешивания параметров и индикаторов. Естественно, говорю не о моем личном отношении — мы тут все «мыслители о других», а о себе, хомячках, молчим.
Кто противостоит В.В. Путину в политике? Та часть гвардии перестройки и 90-х, которых он слегка (!) отодвинул от кормушки (об узнике совести Ходорковском не говорим, хотя его невидимые миру слезы жгут сердца этой гвардии, не говоря уж о прогрессивном человечестве; человек попал в передрягу, и это другая тема). Эта «антипутинская партия» представлена фигурами от Горбачева с Яковлевым до молодых последних птенцов гнезда Ельцина. Все они Путина ненавидят, все их слова о нем — на поражение, уже никакой критики он от них не получит.
Что об этой гвардии думает большинство населения (и, как показывают исследования, успешно передает свои оценки детям)? Эту гвардию большинство ненавидит холодно и тяжело, беспросветно. Очень большая доля опрошенных даже отмечает термин «с отвращением». Это — болезненный осадок в массовом сознании, волочим это наследие, как гирю.
И вот, Путина, которого большинство приняло с надеждами как антипода Ельцина, эта гвардия начинает ненавидеть примерно так же тяжело и беспросветно, как ее саму ненавидит большинство. Естественно, что большинство, даже ничего не зная о сути межпартийных свар в высших эшелонах политиков и олигархов, видит в Путине своего явного или скрытого союзника. И даже те вредные для большинства действия, которые Путин совершал и совершает как правитель, этого отношения не отменяют. Всегда находится объяснение: ему приходится так поступать, но в критический момент он нас поддержит, а мы поддержим его. Потому-то, мол, «эти» и беснуются.
Зачем я это говорю? Есть опасность, что «борцы», пренебрегая этим фактором, навлекут на себя ненависть (или антипатию) большинства населения в статусе, как говорили раньше, «подкулачников». С сожалением: «наши ведь ребята, а с кем снюхались».
Если указанный процесс будет развиваться, это будет огромная потеря. Будет сорвана сборка того «нашего гражданского общества», которому и придется вырабатывать национальный проект, создавать механизм давления на власть или совершать революцию (не «оранжевую», а собственного проекта и изготовления).
2. Теперь об одной стороне кризиса, на которой столкнулись цели, намерения, ограничения и угрозы молодежи, правительства, среднего класса, банков России, и много еще чего.
Это мысли сырые, тем более я не экономист, но эта корявая модель может быть полезной. А может, кто-то ее додумает до товарного вида. Ельцин удерживал социальную ситуацию в условиях резкого спада производства, изымая средства, откуда можно, и закупая товары по импорту. Но Путин, придя к власти, стал резко наращивать потребление — за счет нефтедолларов и кредитов. Банки брали кредиты на Западе под залог акций промышленных предприятий, да с перебором (без обеспечения). На Западе тоже надували этот пузырь. И образ жизни нашего среднего класса резко изменился, идеологически это подкреплялось, народ разошелся в две совершенно разные ниши по образу жизни. Все это укрепило систему. Ударил кризис, и этот дутый рост благосостояния прерван — с неоплаченными долгами и привычкой жить в кредит. Какую часть промышленности «наши» собственники потеряли, отдавая долги, неизвестно. А у среднего класса тревожные ожидания. Инвестиции малы, развития не предвидится, надо бы начать новый виток индустриализации — а кто оплатит? Надо ремонтировать ЖКХ, а денег нет. Внешний долг 520 млрд тоже надо отдавать. Конечно, у нас не так шиковали, как в Греции или Испании — не успели мы раскрутиться. Но и такого провала, как у нас в 90-е годы, там не было.
Конечно, для «атипутинской» партии это удачный момент устроить смуту и его свалить (эти соблазны во многих странах возникли). А для большинства такая смута сейчас очень и очень нежелательна.
Это, товарищи «борцы», тоже следует иметь в виду. Приведу два рисунка, которые, на мой взгляд, показывают, как мы «проели» ресурсы развития.
Рис. 1. Кредиты физическим лицам в России, млрд руб.
Рис. 2. Индексы капиталовложений в основные фонды, ВВП и розничного товарооборота в России, 1990 г.=100
9.01.2012
Мне показался важным вопрос: как же можно оказывать давления на власть «снизу» в нынешней обстановке? Я кратко ответил так.
В развитие учения Грамши Дж. Александер разработал доктрину «культуральной социологии». Ухвачены важные свойства массы и власти.
Для «давления снизу» я вижу такие ресурсы. Главные вопросы «национальной повестки дня» власть вынуждена замалчивать, так как не может их ни ставить, ни осваивать. Если бы было налажено производство «манифестов» хорошего качества по главным вопросам, и они пошли бы по Интернету, игнорировать их было бы очень трудно. Возник бы «плебисцит», и надо было бы участвовать. Сдвиги и компромиссы были бы оптимальным выходом для власти. Это то, что испанцы с Социнтерном добились после смерти Франко даже без Интернета — проведением «круглых столов». Но они были на подъеме и имели большую интеллектуальную поддержку в Европе. У нас тоже это можно было бы начать — публика готова.
Тут важны такие условия, которые власть, конечно, может сильно ухудшить, хотя в перспективе это было бы глупо (если, впрочем, к этому не принудят «темные силы»):
— Выработка такого «катехизиса России» даже в виде болванки — это новое сообщество обществоведов, хотя бы небольшое, но организованное и имеющее платформу; на втором этапе его будут подпитывать сами оппоненты. Для создания «зародыша» нужны силы и некоторые средства. Работа есть работа.