Если не по собственному произволу переменяете место, тем лучше, ибо тем вернее по устроению Божию. А куда ведет Бог — добрый путь!
Недавно некто, встречая трудности в запущении дел своей службы, решился оставить оную. Узнав о сем, я напомнил ему слово Господне: аще гонят вы во граде, бегайте в другий.
Приходит на мысль предложить вашему размышлению слово Господне: Аще гонят вы во граде, бегайте в яругой. Видите, оно позволяет удаляться только тогда, когда гонят, а когда еще не гонят, надобно стоять и, несмотря на прекословия, свидетельствовать об истине.
Господь не говорит: уходите, когда вам трудно, нет, будьте там, где поставлены, делайте порученное вам до последней возможности, только тогда, когда гонят, не сражайтесь, — а отходите.
Если бы смотрели только на свое недостоинство, то все могли бы убежать от своих должностей, но мы должны взирать на волю и устроение Божие, и где Провидением Божиим поставлены, там по возможности трудиться и действовать.
Если действующий в пределах своих обязанностей увидит неудовлетворительность своего дела, он может успокаивать свою совесть тем, что действовал по обязанности, как умел. Но если последствием действия вне круга обязанностей окажется вред, то действующий понесет в совести двоякий упрек, что сделался причиной вреда и что действовал, когда не обязан был действовать.
Если скрыть от начальства один случай безпорядка, как оно может быть спокойно и не опасаться, не скрыто ли десяти?
Купцы не имеют иного оружия, как деньги, а как скоро где встречается какое опасное притеснение, готовы тотчас употребить сие оружие.
Надобно при открывающихся случаях глядеть не на теперешнюю минуту, а сколько нибудь далее.
Кажется, нужнее поощрять и наставлять людей, нежели переписывать уставы.
Скучно, что люди во всем видят безпорядки и злоупотребления и за безпорядки одного человека в одном месте хотят перестроить целый мир.
Язык
Бывало, искали достоинства в том, чтобы говорить мягко, а теперь ищут в том, чтобы говорить резко, и потому говорят хуже, нежели думают.
Дева, истина христианская, может получить и благолепную одежду размышления и слова возвышенного, и скромную одежду слова простого, но достоинству ее не соответствует одежда лоскутная и с грязными пятнами слова низкого и небрежного.
Слова не мелочи, когда дело идет о догматах и о святых, и особенно в такое время, когда правильность и точность слова нужно охранять с разумением, от умножения в письменности невнимания к законам языка, логики и вкуса.
Не расточайте великих слов для мелочей. Берегите их для того, что истинно велико.
Вы говорите доброе, но часто как будто без управления пускаете слово, и оно идет не прямым путем, не сказывает, что сказать хотели, сказывает иное, не дает себя разуметь.
Убеждение бывает к какому-либо действию, а в какой-либо истине удостоверение.
Воспитание и учение
Что нынешнее воспитание располагает к своеволию, это правда. Я нередко дивлюсь, с какой важностью и самостоятельностью ведут себя малолетние дети при родителях, и сии как будто не смеют прикоснуться к ним.
Есть оскорбление праздников хуже учения: торги, безвременное открытие питейных домов, зрелища. Если это неисправимо, не остается ли терпеть и то?
Для иных семинарий не нужно, а для иных не излишне было бы сказать и сие: посмотрите в книгу поведения и, если найдутся замеченные неоднократно в предосудительных поступках, обнаруживающих повреждение нравственности, и не оказавшие совершенного исправления, — измите злое от вас самих.
Мне кажется недостаток не столько в уставе училищ, сколько в исполнителях. Ректоры слабо смотрят за учением и поведением, и архиереи недовольно ревностны, от каковых первый есмь аз. Некоторые даже почитают училища чуждыми для себя.
Хорошо дать церковную одежду ученикам, если есть надежда сделать ее постоянной, а если будут лицемерить и вне училищ переодеваться в светскую одежду, то пользы не будет.
Учение грамоте по церковным книгам, без сомнения, пришло к нам из Греции. Думаю, и везде в христианстве так было прежде. Жаль, что суетный век не понял важности сего и сбился с сего пути так, что теперь трудно возвратить от глупых распутий тех, кто более других имеют притязания на просвещение.