(подпись) Вильгельм, принц Прусский.
Вышеприведенная переписка вызвала у принца первое, временное недовольство мною. Он думал, что я отвечу на его письмо похвалой в стиле его карьеристского окружения. Я же счел своим долгом в собственноручном письме, размеры которого далеко превосходили мою работоспособность, в письме, написанном, быть может, в несколько поучительном тоне, предостеречь его от происков, при помощи которых клики и отдельные лица пытались обеспечить себе покровительство наследника престола. Как форма, так и содержание ответа принца не оставляли у меня никакого сомнения, что мое несогласие с его планами и предостерегающая критика вызвали недовольство. В конце его ответа в форме, соответствующей положению принца, уже было высказано то, что позднее он сформулировал в качестве императора: кто мне противоречит, «того я уничтожу».
В настоящее время, оглядываясь на прошлое, я полагаю, что в течение 21 месяца, когда я был его канцлером, император лишь с трудом подавлял свое желание отделаться от унаследованного ментора, пока, наконец, оно не прорвалось наружу. Расставание, которое я подготовил бы с соблюдением всех внешних форм, если бы знал о желании императора, было проведено во внезапной, обидной и, я бы сказал, оскорбительной для меня форме.
Все же результат постольку соответствовал моему совету, поскольку участие в задуманном христолюбивом начинании прежде всего было ограничено более узким и менее избранным кругом лиц. То обстоятельство, что неодобренная мною инсценировка происходила в доме графа Вальдерзее, содействовало тому, что этот человек, влиятельный в кругу принца, был раздражен в еще большей степени, чем прежде. Раньше мы были друзьями в течение долгого времени, и во время войны с Францией я оценил его как солдата и как политического союзника, так что позднее у меня возникла мысль рекомендовать его императору на военные должности политического характера. При более близком соприкосновении с графом по службе я усомнился в его пригодности к политической деятельности, и когда графу Мольтке, стоявшему во главе генерального штаба, потребовался помощник, я счел нужным запросить мнение военных кругов о Вальдерзее, прежде чем доложил свое мнение императору согласно его повелению. В результате я обратил внимание его величества на генерала фон Каприви, хотя и знал, что он не был обо мне такого же хорошего мнения, как я о нем. Моя мысль о кандидатуре Каприви в качестве будущего преемника Мольтке в конечном счете потерпела неудачу, как я думаю, вследствие трудности установить между двумя столь самостоятельными фигурами modus vivendi [нормальные отношения], необходимый при дуалистическом руководстве генеральным штабом. Высшим кругам казалось, что легче решить эту задачу путем предоставления поста помощника графа Мольтке генералу Вальдерзее: благодаря своему новому назначению последний оказался ближе к монарху и его преемнику на троне. В области невоенной политики его имя стало впервые известно широким кругам в связи с придворным проповедником Штекером, а именно в связи с состоявшимися в его доме совещаниями о «внутренней миссии».
В новогоднюю ночь 1887 г. мой сын перед отъездом в Фридрихсруэ встретил на Лертском вокзале принца, который ожидал его и просил передать мне, что история со Штекером является совершенно безобидной. К этому принц добавил, что в связи с этим делом мой сын подвергался серьезным нападкам, но что он, принц, вступился за него.
Глава вторая
ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ БАДЕНСКИЙ
Судя по замечаниям его величества, великий герцог Баденский[30], который в прежние времена оказывал мне благожелательную и энергичную поддержку, в последний период моей служебной деятельности влиял на решения императора в неблагоприятном для меня направлении. Раньше большинства других союзных князей он убедился в том, что германский вопрос может быть разрешен только путем содействия стремлениям Пруссии к гегемонии, и по мере сил шел навстречу национальной политике. При этом он не проявлял суетливости герцога Кобургского[31], но больше, чем последний, считался с интересами близкой ему прусской династии и не завязывал попеременно сношений с императором Наполеоном, с венским двором и с правящими кругами Англии и Бельгии, как это делал герцог. Его политические связи оставались в границах, которые определялись германскими интересами и семейными связями. У него не было потребности принимать действительное или мнимое участие в важнейших событиях европейской политики; он не поддавался, подобно братьям Кобургам, искушениям, вытекающим из веры в свои особые способности к разрешению политических вопросов. Поэтому окружающая среда оказывала на его взгляды большее влияние, чем на самодовольство Кобургов — герцога Эрнста и принца Альберта[32]. Источником самомнения этих последних был ореол мудрости, окружавший первого короля Бельгии[33] за то, что он ловко соблюдал собственные интересы.
Были времена, когда под давлением внешних обстоятельств великий герцог не был в состоянии проводить свои взгляды на пути разрешения германского вопроса; это были времена, связанные с именем министра фон Мейзенбуга[34] и с датой 1866 г.[35]. В обоих случаях великий герцог очутился перед force majeure [высшей силой]. Однако в основном в своих стремлениях к популярности он всегда был склонен руководиться лучшими побуждениями — национальными. Его стремлениям в этом направлении только вредило одновременное желание получить также гражданское признание, по примеру Луи-Филиппа, даже в тех случаях, когда трудно было это сочетать. Известно, что в тяжелый период моего пребывания в Версале, когда я вел борьбу с иностранными, женскими и военными влияниями, из всех германских князей один только великий герцог оказывал мне поддержку перёд королем в вопросе об императорском титуле[36], активно и успешно помогая мне побороть прусско-партикуляристское нерасположение короля [к этому титулу]*. Кронпринц по обыкновению был сдержан с отцом, что мешало активному проявлению его национальных убеждений.
Благосклонность великого герцога ко мне продолжалась в течение десятилетий и после заключения мира, если не считать временных размолвок, возникавших в результате того, что интересы Бадена, как он их сам понимал, или как их понимали его чиновники, вступали в конфликт с общеимперской политикой.
Во время мирных переговоров 1866 г.[37] господин фон Роггенбах, считавшийся одно время spiritus rector [вдохновителем] баденской политики, отстаивал передо мной уменьшение Баварии и увеличение [за ее счет] Бадена. Ему же молва приписывала и возникшую в 1881 г. идею о том, что Баден должен стать королевством[38].
О желании великого герцога расширить если не свою территорию, то сферу своей деятельности, можно было позднее заключить из его предложений установить военную и политическую связь между Баденом и Эльзас-Лотарингией[39]. Я отказался содействовать осуществлению подобных планов, так как не мог отделаться от впечатления, что для оздоровления положения в Эльзасе и изменения французских симпатий эльзасцев в пользу Германии баденские порядки, быть может, еще менее пригодны и, во всяком случае, не лучше теперешнего имперского управления. В баденской администрации в еще более резкой форме, чем в прочих южногерманских государствах, включая и Нассау, укоренилась особая, свойственная южнонемецким обычаям, разновидность бюрократизма, которую можно было бы назвать господством канцеляристов. Северная Германия также не чужда бюрократических извращений, особенно ее высшие круги; а современное толкование «самоуправления» приведет к тому, что бюрократизм проникнет lucus a non lucendo [как это ни кажется невероятным] и в сельские округа. Однако до сих пор носителями бюрократизма у нас все же были преимущественно чиновники, у которых чувство законности обостряется уровнем их образования. В южной же Германии был выше удельный вес того класса чиновников, который у нас относят к низшему или среднему персоналу. Правительственная политика, которая уже до 1848 г. ориентировалась в Бадене на завоевание популярности в большей степени, чем это обычно бывает в Германии, именно в дни революции обнаружила почти полное отсутствие привязанности к династии и весьма слабую связь с ней. В указанном году Баден был единственным государством, в котором повторилось то, что пришлось пережить герцогу Карлу Брауншвейгскому[40]: глава государства вынужден был покинуть свою страну.
31
Бисмарк имеет в виду участие герцога Эрнста Саксен-Кобургского во внешнеполитических интригах германских князей. В марте 1854 г. герцог посетил в Париже Наполеона III, а затем пытался побудить Пруссию к выступлению против России в Восточной войне. Перед началом австро-прусской войны 1866 г. герцог отправился в Берлин с целью добиться от Вильгельма I сохранения мира с Австрией. Раздражение Бисмарка против братьев Кобургов вызвано тем, что, опираясь на свои родственные связи при европейских дворах, они пытались оказывать влияние на политику Пруссии и противодействовать Бисмарку.
32
Брат Эрнста, принц Альберт, герцог Саксен-Кобургский, супруг английской королевы Виктории.
33
Первым королем Бельгии был дядя герцога Эрнста и принца Альберта принц Леопольд Саксен-Кобургский. В августе 1830 г., под влиянием июльской революции во Франции, началась революция в Бельгии, в результате которой произошло отделение Бельгии от Голландии и образование самостоятельного Бельгийского государства. В июне 1831 г. бельгийский национальный конгресс избрал Леопольда Саксен-Кобургского королем Бельгии.
34
Бисмарк намекает на позорное поражение великого герцога Баденского Фридриха в его борьбе с католической церковью. Фрейбургский епископ требовал восстановления «древних прав» католической церкви, в том числе права полного распоряжения церковной собственностью, замещения по своему усмотрению церковных приходов и т. д. В противоположность половинчатым мерам герцогского правительства католические прелаты действовали чрезвычайно энергично. Епископ отлучил от церкви нескольких правительственных чиновников, запретил совершать церковные обряды в связи с похоронами умершего великого герцога (отца Фридриха) и т. д. В ответ баденское правительство послало делегацию в Рим с просьбой о посредничестве папы. В результате длительных переговоров правительство Бадена полностью капитулировало, и баденский министр Мейзенбуг в июне 1859 г. заключил договор (конкордат) с Ватиканом, согласившись на значительное расширение привилегий католической церкви. Заключение конкордата вызвало в Бадене широкое движение протеста в форме петиций, собраний, издания листовок и т. д. Под давлением этого движения ландтаг в марте 1860 г. подавляющим большинством голосов отказался утвердить конкордат. Результатом было падение правительства.
35
Намек на то, что, несмотря на свои выступления в пользу Пруссии, великий герцог Баденский Фридрих под давлением своих министров и большинства баденского ландтага участвовал в австро-прусской войне 1866 г. на стороне Австрии.
36
В январе 1871 г. в Версальском дворце, где находилась в то время штаб- квартира германских войск, состоялось провозглашение Вильгельма I германским императором. Манифест об этом был зачитан самим Вильгельмом, а «обращение к германскому народу» — Бисмарком. В дни пребывания в Версале Бисмарку пришлось вести упорную борьбу против своих многочисленных противников из военных и придворных кругов и против большинства князей, отрицательно относившихся к идее создания империи под гегемонией Пруссии.
37
В августе 1866 г. в Праге был заключен мирный договор между Австрией и Пруссией после того, как 3 июля 1866 г. австрийская армия была разгромлена при Кенниггреце. Разгром Австрии в 1866 г. был одним из решающих этапов на пути к воссоединению Германии под гегемонией Пруссии.
38
В 1881 г. в баденской газете была напечатана статья под заглавием «Баден должен стать королевством», сильно встревожившая кронпринца Фридриха-Вильгельма (см. его письмо к Бисмарку в приложениях к настоящему тому).
39
По закону 9 июня 1871 г. Эльзас и Лотарингия, отошедшие к Германии после франко-прусской войны 1870–1871 гг., образовали «имперскую провинцию», подчиненную непосредственно имперскому канцлеру. При канцлере учреждался особый департамент по делам Эльзаса и Лотарингии. Высшим административным чиновником в Эльзас-Лотарингии был назначаемый императором и подчинявшийся имперскому канцлеру обер-президент, с местопребыванием в Страсбурге. Позднее (по закону 4 июля 1879 г.) обер-президент был заменен наместником (штатгальтером) императора.
40
В сентябре 1830 г/в Брауншвейге вспыхнуло восстание в связи с попыткой брауншвейгского герцога Карла отменить конституцию 1820 г. и уничтожить ландтаг. Дворец герцога был взят приступом и сожжен, а сам герцог бежал. В 1849 г., когда революция в Бадене приняла широкий характер, великий герцог Баденский Фридрих бежал из Бадена вместе со своими министрами. Уполномоченный герцога Мейзенбуг отправился тогда в Берлин в поисках помощи против восставшего народа.