Скажу еще несколько слов о дуалистическом воззрении на проблему сознания, которому я в своих рассуждениях уделил, пожалуй, слишком мало внимания. Между тем эта точка зрения существует достаточно давно, лежит в основании многих религий и имеет многочисленных сторонников. Но мне она кажется результатом закрепившегося в традиции ошибочного словоупотребления. Давайте задумаемся, что на самом деле должно пониматься под материальным и нематериальным, в чем разница между этими понятиями?
Допустим, на деревянном столе стоит стеклянная ваза. Очевидно, что эти два предмета отличаются друг от друга по форме, цвету, фактуре, прозрачности и т. п. Почему, несмотря на все различия, мы считаем их одинаково материальными? Видимо, потому, что ваза стоит на столе, то есть они определенным образом взаимодействуют; они взаимосвязаны и непосредственно, и опосредованно — в контексте нашего опыта. И ваза, и стол находятся в едином метрическом пространстве и подчиняются его законам. Аналогично и сознание неким образом взаимодействует с нашим материальным телом, при этом оно также локализовано в пространстве на уровне своих проявлений. Значит, и оно (его сущность) материально. Называть его нематериальным из-за его отличий от видимых материальных объектов по определению неверно.
Итак, ища пути решения проблемы сознания и рассматривая три возможные альтернативы: дуализм, эпифеноменализм и панпсихизм, — представляется наиболее логичным остановиться на последнем варианте.
Впрочем, та версия панпсихизма, к которой я склоняюсь, в каком-то смысле предполагает и дуализм, и эпифеноменализм. Имеется в виду, конечно, не субстанциальный дуализм, а дуализм проявлений единого начала, называемый нейтральным монизмом (одним из представителей этого философского направления был Рассел). Что касается эпифеноменализма, то он как раз следует из двойственности проявляемых материей свойств. Ранее мы уже говорили, что эти свойства не детерминируют друг друга. Следовательно, ментальное (т. е. квалиа) не играет значимой каузальной роли в отношение физического, а это обычно считается признаком эпифеноменализма (также это означает каузальную замкнутость физического — принцип, который весьма важен для науки). Вместе с тем ментальное не рассматривается как порождение физического. Оба этих класса явлений лишь по-разному выражают сущностные, базовые свойства материи, которые, собственно, и выступают в качестве истинного каузального фактора. Ментальное и физическое в некотором смысле коррелируют с этими базовыми свойствами, и соответственно, друг с другом. Так что эпифеноменализм здесь присутствует лишь номинально. Кроме того, в силу указанной корреляции, некоторые физические явления, воспринимаемые нами как случайные, могут сопровождаться ментальными проявлениями, которые в отличие от них имеют определенную внутреннюю закономерность; таким образом, ментальное в данном случае можно трактовать как причину физического. Но это не требует отказа от принципа каузальной замкнутости физического, поскольку понятия случайных флуктуаций и стохастических процессов в научной сфере вполне легитимны и могут быть вписаны в научные теории.
Изложенная здесь концепция панпсихизма кому-то может показаться слишком фантастичной, но я хочу напомнить, что в целом она следует из достаточно простой и логичной предпосылки: у материи имеются внутренние свойства, которые не могут быть выражены через отношения материальных объектов, и наши квалиа представляют собой их частные проявления. Если разобраться, то другие варианты объяснения феноменов, связанных с работой сознания, оказываются гораздо менее правдоподобными. Это можно считать кратким резюме к настоящей главе.
Субъект-объектная дихотомия
Всякий объект выделен из ткани бытия достаточно условно. Никакой объект нельзя рассматривать отдельно, в полном отрыве от всего остального: он просто никогда не существует в таком виде. В противном случае это будет почти то же, что попытаться изъять отдельную морскую волну и поместить ее в музейную капсулу.
Фактически все, с чем мы имеем дело, это не сами объекты, а их отношения (об этом уже говорилось в предыдущей главе). Мы, разумеется, предполагаем за этими отношениями некий субстрат, но сам он всегда остается величиной неизвестной, кантовской вещью в себе. Отношения — это всего лишь «соприкосновения поверхностей». Всегда остаются некие не проявляемые в отношениях, непознаваемые свойства объектов.