— Василий Ефремович, с Челябинском факсовой связи нет.
— Никак не обзаведутся. Провинция.
Ягов нехотя надавил на клавишу селектора:
— Лидия Марковна, закажите разговор с компрессорным заводом.
— По поводу воздуховодов и гибких вставок? — прошипел динамик селектора.
— Именно.
Ягов приподнял архивные папки, лежащие орлами вниз, и взглянул на Веру:
— Будь добра, сходи к Борису Николаевичу, возьми документы для меня, потом в отделе размножения уточни, смогут ли сделать дубликаты этих бумаг. И возьми у завхоза несколько фирменных папок, скажешь, я просил. Все поняла?
— Да, Василий Ефремович, а что за документы?
— Там разберешься. — Ягов вдруг сделал серьезное лицо и шутливо пригрозил: — Иди и с пустыми руками не возвращайся, а то папе пожалуюсь, и он тебя отшлепает. Как он, кстати, поживает?
— Ничего. Недавно был на встрече одноклассников. Говорит, мало человек пришло, и что вами кто то интересовался.
— Да, классец наш дружным не был. Все врозь держались. А кто интересовался? Мужского пола али женского?
— Не знаю. Ну, я пойду? — Вера опустила глаза на карту, угловой штамп которой был закрыт рукавом пиджака шефа.
— Да, да. Ступай!
В дверях девушка столкнулась с секретаршей, которая несла на подносе турку с дымящимся кофе и небольшую чашечку:
— Ой, Лидия Марковна…
— Не спи на ходу.
Секретарша поставила поднос на длинный стол для совещаний.
— С Челябинском связи нет, — отчиталась она, — повреждение на линии. Починят только к семи.
— Что у них там, белобандиты орудуют, что ли? — раздраженно ругнулся Ягов. — Постоянно поломки, чертова страна! Грейгеру дозвонилась?
— Да. И ему и Силину. Оба согласны на условиях, о которых, по их словам, вы знаете.
— Ну хорошо. Готовь письмо в банк на оплату счетов. И вот еще что. Когда пойдешь в бухгалтерию, найди там Зудину. Стол ее второй от окна. Выведи в коридор и скажи, пусть припрячет балансовый отчет и потом передаст мне лично. Но не исправленный, а тот, где не сходится. Естественно, об этом не распространяйся. Все ясно?
Ягов нетерпеливо теребил указательным пальцем корешки немецких папок, в которые никак не мог залезть.
— Все поняла, Василь Ефремович. Сделаем.
Секретарша поправила носком туфли задравшийся уголок ковра и вышла, тихонько закрыв дверь, в проем которой уже заглядывали утомленные лица очередников из приемной. Наконец замминистра остался один.
Ягов потыкал в пожелтевшую бумагу карты двухцветным карандашом, всмотрелся в значки, обозначающие смешанный лес, ниточки и узелки железнодорожных путей, и обвел кружочками странные квадратики и таинственные зигзаги, нарисованные кем то от руки. Потом он еще раз внимательно прочитал текст, сверяясь с карманным немецко русским словарем.
Ошибки быть не могло. Место, отображенное на карте, находилось где то южнее Ковеля. Жирная черная стрелка упиралась в верхний край листа, вдоль нее размашисто было написано: «На Ковель». Другая стрелка была тоньше и синего цвета. Она уходила в нижний край карты, имела подпись «На Ро…» и обрывалась вместе с куском бумаги. Главной же зацепкой была небольшая речушка, а на ней отмеченная глубина и пунктиром выделенные броды с россыпью крестиков вокруг. Что они означали, было непонятно. Условных обозначений на карте не было, каких либо подписей тоже. Но хорошо читалось название реки Стоход. Это было существенно.
Ягов выдвинул верхний ящик стола и вынул папку с факсами. Потом пошарил в других ящиках и, не найдя того, что искал, раздраженно нажал на кнопку селектора:
— Краменков! Краменков, вы меня слышите?
— Он отлучился, товарищ замминистра. Это Мельник, его заместитель.
— Мельник! Очень хорошо. Принесите мне атлас железнодорожных путей европейской части СССР.
— Отдельного нет. Только смешанный. Вместе с автодорогами. Нести?
— Естественно!
Ягов потер стучащие виски. Изнутри поднималась глухая злость на все. Мозг работал с явным перенапряжением.
«Южнее Ковеля, южнее… Интересно, это далеко от Бреста?… Не дают олухи сосредоточиться, придется, видимо, оставить до вечера. Но как не хочется откладывать, так дьявольски и подзуживает, где то здесь решение, где то здесь…»
В кабинет, запыхавшись, ворвалась Вера:
— Василь Ефремович, вас Борис Николаевич вызывает, срочно!
Ягов ударил по столу кулаком:
— Что за чушь, почему он не позвонил сам?
В животе неприятно засосало. Министр никогда не звонил лично, если предстоял каверзный разбор. Он всегда вызывал к себе через кого то, начиная таким образом психологически давить еще до того, как жертва пересекала порог его обширного кабинета.