но я поняла, что Бог услышал меня, появилась внутренняя уверенность, что Он со мной и обязательно мне поможет. Однажды я сказала: «Господь, если Ты мог сотворить из ни-чего целый мир, Ты можешь взять мою жизнь и привести ее в порядок ради моих мальчиков. О себе я не очень беспокоюсь, но моим детям нужна помощь. Они заслужили, чтобы у них был шанс на „лучшую жизнь”». С того самого дня Бог начал совершать чудеса в моей жизни. Когда я молилась о Его водительстве, Он отвечал мне. Это не был голос свыше, скорее уверенность, чувство, которое указы-вало, что нужно говорить и делать. Каждый день снова и снова я молилась о том, чтобы Бог дал мне мудрости, как побуждать сыновей к учебе и труду, но не ломать их. Мне не хотелось ни к чему принуждать моих детей. Я желала только любить их и доброй волей привести к правильным поступкам. У меня не было проблем с поиском работы, я была согласна взяться за любую. Трудилась я прилежно, следуя своему принципу: «я очень постараюсь и сделаю это лучше, чем кто-либо». Когда мыла пол, то не прекращала, пока он не становился са-мым чистым и сияющим, который человеческий глаз когда-либо видел. Ни на одной работе мне не платили много, но меня это не беспокоило. Я трудилась и обеспечивала своих мальчиков. Помню, что тогда сказала Богу: «У меня нет друзей. Мне не к кому обратиться. Боже, Ты будешь моим другом, моим лучшим другом. И Тебе придется учить меня, как жить и поступать. Тебе придется давать мне мудрость, потому что я не знаю, что делать». Примерно в это время я услышала рекламу по телевидению или по радио: «Вы делаете все, что можете, а мы делаем остальное». Именно так я относилась к Господу. Я была намерена делать все возможное со своей стороны, а остальное предоставляла Богу. Я часто молилась так: «Боже, Тебе придется вступиться за меня. Я — пустой сосуд, стою перед великим источником. Ты должен наполнить меня. И научить меня». В те годы я начала по-настоящему доверять Богу. Мы стали друзьями и партнерами. В Детройте мои сыновья, как мне казалось, хорошо успе-вали в школе, но теперь в Бостоне они сильно сдали в учебе. Частично из-за разлуки с отцом, частично из-за окружения. В Бостоне мы жили в многоквартирном доме, и мои мальчики ходили в школу с ребятами, которым, похоже, не очень-то хотелось учиться. Я трудилась на двух работах, экономила на всем, вплоть до мелочей, копила и наконец смогла перевезти сыновей обратно в Детройт. «Мы справимся, - сказала я им, - потому что Бог будет нам помогать». К счастью, я умела шить, и мальчики всегда были хорошо одеты. Может быть, это и не такая одежда, о какой они мечтали, но, по крайней мере, она смотрелась неплохо. Однажды я сказала сыновьям: «У нас будет семейный ал-тарь». Именно так это называется в адвентистской Церкви. Это означало, что мы все втроем будем молиться и читать Библию. Было трудно выкроить время, но мы все равно собирались у семейного алтаря каждое утро. Часто я уходила, когда сыновья еще спали. Накануне вечером я заводила будильник: «Мальчики, вы проснетесь, когда я уже уйду. Помолитесь за себя и попросите Бога направлять вас и дать вам сил. Попросите Его послать святых ангелов, чтобы они охраняли вас и помогали вам учиться как можно лучше». Все эти годы, пока мальчики росли, я трудилась на двух, а то и на трех работах. Я знала, что могу обратиться за социальной помощью, но не хотела идти этим путем, потому что виде-ла слишком много матерей, которые совсем опустили руки и перестали бороться. Было время, когда мы получали талоны на питание, но только несколько месяцев. Я стремилась стать независимой и платежеспособной. По решению суда после развода мистер Карсон должен был платить алименты, но он присылал совсем небольшие деньги. «Я сделаю все, что смогу, Господь, — повторяла я каждое утро, выходя из дома, — но Ты сделай остальное». Бен уже рассказал вам историю о своем ужасном табеле в пятом классе. Когда я увидела его плохие оценки, у меня обо-рвалось сердце. И Куртис учился не лучше. Я не могла сидеть дома и помогать им. Даже если бы я оставалась дома, от меня не было бы никакого толку. Бен в пятом классе уже читал луч-ше меня. В то время я училась читать вслух, и делала успехи. Постепенно чтение стало для меня важным. Но я понимала, что еще важнее приучить к нему своих сыновей. Если бы они заинтере-совались книгами, то могли бы научиться всему, чему захотят. «Боже, Ты мой компаньон и мой друг, — молилась я. — Я не знаю, что мне делать с Куртисом и Беном. Они оба забросили все предметы. Мальчики должны исправиться. Прежде всего, они должны полюбить чтение». Пока я молилась, ко мне при-шла мысль — мне нужно записать их в библиотеку. «Учитесь делать все, что от вас зависит, — неустанно повторяла я, — и Бог совершит остальное. Что бы вы ни выбрали в жизни, вы это можете! Я не собираюсь навязывать вам свое мнение, но думаю, вы можете быть президентами, пилотами или лучшими врачами в мире. Или лучшими плотниками на свете. На чем бы вы ни остановили свой выбор, делайте это так хорошо, как только можете». Временами то Куртису, то Бену становилось трудно, и они хотели сдаться. Но я не собиралась им этого позволять. «Куртис, ты достаточно умен, чтобы сделать это задание. Кто-то его придумал, а раз он его придумал, то знал на него ответ. Ты тоже это можешь». Их оценки стали лучше, когда они начали читать по две кни-ги в неделю. Я не требовала, чтобы сыновья стали отличника-ми, но велела подтянуться по всем предметам. Когда один из них заметно отставал, я сосредотачивала на нем всю любовь и внимание, на какие была способна. «Твой следующий табель будет намного лучше», — говорила я. В пятом классе самой большой трудностью для Бена была математика. Когда мы с ними об этом говорили, я обнаружила, что он не знает таблицу умножения. — Ты должен ее выучить, — сказала я ему. — Бен, если ты выучишь таблицу умножения, математика будет тебе даваться легче. Он посмотрел на меня сконфуженно. Потом протянул мне книжку и показал таблицу. — Вот она — от двух до двенадцати2. Что мне с ними делать? Их так много! — Ты должен их запомнить. — Все-все? На это год уйдет! — Послушай, Бен, у тебя на это не уйдет год. Может, у некоторых мальчиков на это и уходит год, но они и вполовину не такие умные, как ты. Начинай прямо сейчас. Просто возь-мись за нее как следует. Дважды два - четыре. Дважды три — шесть. Не прекращай, пока не запомнишь всю. — Никто их все не знает, эти столбики. — Бенни, я не училась дальше третьего класса, но таблицу умножения знаю. Я стала рассказывать ему столбик умножения на девять. Когда он убедился, что я знаю таблицу наизусть до послед-него двенадцатого столбика, до него дошло, что я не отстану, пока он ее не выучит. 2 В США таблица умножения состоит из столбцов от 2 до 12. - Прим. ред. — Мам, ты самая противная мама в мире. Ну зачем ты за-ставляешь меня все это учить? Это же ужас как трудно! — Трудная работа тебе не повредит, — ответила я. — К тому же я думаю, что ты самый умный мальчик в мире. Ты будешь записывать то, что учишь. Я разговаривала спокойно, старалась никогда не повышать голос. И все-таки Бенни знал, что есть только один способ отделаться от меня — выучить таблицу. Я немного позанималась с ним, и у него неплохо стало по-лучаться, но Бенни очень любил играть, и ему не терпелось улизнуть во двор. «Хорошо, ты не пойдешь гулять, пока не выучишь таблицу умножения. Всю, до двенадцатого столбика». И он стал торопливо ее зубрить. За всю жизнь мне не пришлось пороть кого-то из них больше одного-двух раз. Сама я отчетливо помнила собственное дет-ство и то, как меня постоянно лупили. Мне не хотелось, чтобы у Куртиса и Бена были подобные воспоминания. Я решила, что если буду говорить с ними, то смогу и без ремня научить их поступать правильно. «Вы это можете, — повторяла я им. — Попытайтесь прямо сейчас. И увидим, насколько хорошо у вас это получится». Они слушались меня. Правда, у них не всегда и не все выхо-дило, но они старались, как могли. В такие минуты я говорила: «В следующий раз ты сможешь еще лучше». Бывало, что мальчики не выполняли своих обязанностей. Однажды Куртис сказал: «Бен не хотел, чтобы я это делал, я и не сделал». «Неважно, чего хочет от тебя Бен. Важно, чего ты сам для себя хочешь. Никто не может помешать тебе делать твои дела, если ты твердо поставил для себя цель. При желании всегда можно найти крючок, чтобы повесить на него оправдания. Но это — всего лишь оправдания. Винить некого, кроме самого себя. Никто не может заставить тебя проиграть».