Мама также придавала значение тому, как они одевались. У нее ушло немного времени, чтобы понять: они выбирали одежду по качеству, а не под влиянием моды. — Ты получаешь то, за что платишь, — говорила она мне несколько раз. Она слышала эти слова от своих работодателей и поняла, что они говорили серьезно. Как правило, они покупали дорогую одежду, не такую, в которой ходят бедняки. Но материал служил им гораздо дольше. Мама это поняла, особенно в первые годы после нашего возвращения в Детройт. Она не могла себе позволить много новой одежды, но это не мешало ей приобретать то, что прослужило долго. Мама не стеснялась одеваться в секонд-хендах, хотя мне было стыдно, когда она брала меня с собой. Я боялся, что кто-нибудь из моих школьных друзей увидит меня там. Мама научилась выбирать одежду, которая была качественной. Иногда она перешивала покупки, и такая одежда выглядела лучше и дороже, чем у соседей. На Дикон-стрит, где мы жили, знакомые покупали дорогую одежду в дорогих магазинах, но она не всегда была качественной и быстро изнашивалась. Благодаря маминой способности смотреть глубже мы мог-ли прожить на деньги, которых другим едва хватало, чтобы свести концы с концами. Никто в нашем округе не знал, насколько мы были бедны, потому что мама не говорила им ни-чего о наших доходах. «Люди могут воображать себе все, что угодно», — говорила она и делала так, что вещь выглядела по меньшей мере в два раза дороже, чем она за нее заплатила, в то время как вокруг нас процветала расточительность. Такая мамина бережливость имела и обратную сторону: некоторые семьи сплетничали и были уверены, что мама торгует своим телом или наркотиками. «Как иначе они умудряются так хорошо жить? — много раз слышал я случайно. — Эта женщина в чем-то замешана, може-те мне поверить».
Через пять лет после нашего возвращения в Детройт мама купила новую машину. И при этом она по-прежнему была «всего лишь» домработницей. «Как тебе это удалось?» — спросила соседка, любуясь мами-ным «крайслером». Мама — далеко не тот человек, который позволит себя запу-гать — дала свой обычный сдержанный ответ: «Легко! Я про-сто пошла прямо в выставочный зал и заплатила наличными. И они продали мне машину». «Это что, еще одно новое платье?» — спросила маму другая женщина в другой раз. «Несомненно», — ответила мама, не останавливаясь. Потом повернулась ко мне и добавила, чуть смеясь: «Для меня оно, конечно, новое». Она купила его в секонд-хенде и почти це-лый вечер перешивала. Я так подробно это описываю, потому что восхищаюсь своей мамой. У нее не было возможности окончить даже начальную школу, затем — неудачный брак, чужой город… Но мама не позволила ничему и никому задерживать ее движение вперед. Она просто использовала способности, которыми Бог наделил ее, наблюдала за людьми, задавала вопросы и обдумывала ответы.
*
Еще один пример маминой способности проникать в суть ве-щей связан с порядком. Когда я перешел в десятый класс, то попал под влияние, скорее даже давление, сверстников. Дела в школе пошли по наклонной, и я «просто обязан был иметь» такую одежду, какую носили мои друзья. В те дни популярным был итальянский стиль, особенно итальянские трикотажные сорочки, кожаные жакеты и шляпы с узкими полями. Из-за того, что все подростки имели такие вещи, я тоже «должен» был их носить. — Пожалуйста, мама, — помню, умолял я ее, — пожалуйста, купи мне только один комплект. Мне не нравится, что я отличаюсь от друзей.
— Если они твои настоящие друзья, им не будет важно, как ты одет. — Но, мама, ты не понимаешь! Все так одеваются. Дальше я перечислил пятерых друзей из семей еще более бедных, чем мы. Хотя ответы ее на мою просьбу звучали по-разному, они означали одно: «У нас нет на это денег». — Но мне обязательно нужна такая итальянская сорочка, как у всех! — Мы — не все. — Но мне эти вещи нужнее всего на свете! — настаивал я. — Я же не прошу их кучу. Только несколько. Только один комплект. Рассерженная, мама велела мне замолчать. Я знал, что ни-чего хорошего не получится, если буду настаивать. Я немного подулся, а назавтра снова приступил к ней с тем же. Ко времени этой моей прихоти мои оценки снизились с пятерок до четверок, и я быстро скатывался на уровень посредственного ученика. Школа перестала для меня что-то значить. Классная одежда, тусовки с приятелями и баскетбол заняли место учебы. Однажды я был особенно неотступен, выпрашивая «хотя бы одну итальянскую сорочку». Мама глубоко вздохнула и сказала: — Бенджамин, вот что я тебе скажу. Я намерена передать семейный бюджет в твои руки. Ты будешь покупать продукты, платить по всем счетам… Можешь взять себе то, что останется. Я буду приносить домой каждую копейку и отдавать тебе. — Отлично! Теперь ты дело говоришь. — Но сначала ты должен оплачивать счета, — сказала она. — Считай всю наличность, которую получишь от меня, и распре-дели деньги на все наши основные нужды. Раскладывай день-ги на столе кучками и помечай, какая кучка на что. Понял? — Когда начать? Я готов приступить сейчас. — Начнешь в понедельник утром. Запомни, после того как оплатишь все счета, все, что останется, можешь забирать,