Он взглядом спросил: что? Девушка прикусила губу, чувствуя себя загнанной в угол. Ей нельзя было вернуться к де Линту, нельзя поехать в гостиницу... А здесь она тихо сходила с ума от накатывавших воспоминаний, к которым неожиданно примешивались ещё и новые чувства - к Эрику... На его молчаливый вопрос Марико лишь покачала головой: ничего...
Так они сидели молча, думая каждый о своём и прислушиваясь к звону посуды на кухне.
Вернулся хозяин, разлил по чашкам кофе, непринуждённо расспрашивая девушку о её жизни, и благодаря его добродушной улыбке обстановка, в конце концов, немного разрядилась. Марико сдержанно отвечала, потом разговор как-то повернул на общие темы и, разумеется, не мог не коснуться последних убийств, наведших неподдельный ужас на город. Воспользовавшись удобным моментом, Эрик рассказал, что занимается расследованием этого дела, надеясь, что девушка поддержит его и расскажет о своём невольном участии в происходящем, но Марико снова замкнулась и молча допивала кофе, глядя в чашку. Агне вышел, унося посуду на кухню, и де Линт спросил шепотом:
- Ты расскажешь ему? Или хочешь, чтобы я...
- Только не про маму и Мейски! - взмолилась девушка. - Он расстроится... Пусть думает, что это из-за Уайлда, пожалуйста!..
- Хорошо.
Вернувшийся хозяин предложил:
- Не хотите погулять в саду? Сейчас там должно быть прохладнее, чем в доме.
Молодые люди согласились и вышли в ухоженный даже не сад, а почти парк в миниатюре: жена Агне увлекалась ландшафтным дизайном.
Медленно идя по извивающейся дорожке вдоль искусственного пруда с каменистыми берегами и парой небольших живописных водопадиков, Эрик стал рассказывать о том, как странно познакомился с Марико. Агне Ульсен вызывал доверие своей спокойной доброжелательностью, и де Линт невольно говорил куда подробнее, чем мог бы. О миссис Дэвис, конечно, не было сказано ни слова, но Агне знал её и, кажется, всё-таки догадывался о чём-то.
Марико шла позади тихо беседующих мужчин, не слыша их. Ею овладело странное и почти болезненное состояние. Всё вокруг словно подёрнула серая дымка. Сердце холодила выматывающая безысходность.
Мать её ненавидит так, что готова упечь в психушку.
Папа - умер.
Агне - женат.
Де Линт - завершит дело и забудет её.
Кому она нужна? Может быть, было бы лучше, если бы она умерла тогда же, изрезавшись стеклом...
Господи...
Внезапная мысль поразила Марико и напугала до дрожи в коленях. А что, если Уайлд как-то повредит Агне и его семье?! Просто потому, что она - его цель - здесь?!
Девушка остановилась. Мужчины, увлекшиеся разговором, не заметили этого. Когда они свернули за очередной поворот дорожки, Марико медленно, часто оглядываясь, пошла к уличной калитке.
Выйдя на улицу, девушка бросилась бежать, что было сил - прочь от этого дома, задыхаясь от рыданий, разрывавших грудь, не разбирая пути, сталкиваясь со встречными прохожими и не замечая ни ругательств, брошенных вслед, ни удивлённых взглядов. Она хотела только одного - оказаться как можно дальше ото всех, кто её знает и кого знает она: от матери с её любовником; от Агне и Эрика, чувства к которым перепутывались одно с другим и разрывали её на части; от Дика Уайлда, заставлявшего её в этих внушённых телепатией видениях испытывать злобу и ненависть ко всему миру и к себе самой; даже от отца, который умер и больше никогда не обнимет её, утешая...
Она не помнила, сколько бежала так, а потом, выдохшись, бродила по городу. Пришла в себя, увидев, что стремительные южные сумерки обрушились на город, и улица, по которой она бредёт - темна и совершенно незнакома.
Хотя... Эти редкие тусклые фонари, слепые стены вдоль узких тротуаров, по которым ветер лениво таскает обрывки бумаги, пакетов и ещё какой-то мусор... Почему всё это кажется уже виденным?..
Впрочем, всё равно.
Марико, измученная долгим бегом, машинально брела дальше, силясь припомнить подробнее тот день, когда произошло объяснение с Агне.
Вот, она стоит у окна, отвернувшись, чтобы скрыть слёзы, а он говорит что-то... Что же он говорил тогда? Почему, почему всё забылось?! Ведь это было так важно!
Вместо того вдруг всплыл голос де Линта:
- Чёрт бы их всех побрал... Марико, не плачь! Иди сюда...
Его нежные сильные руки, тихо обнимающие, гладящие по волосам...
Всё перемешалось!..
Марико обессиленно прислонилась к фонарю, едва разгонявшему бледно-жёлтым светом душный сумрак. Мысли путались и цепенели от невыносимой усталости.
Чернильный мрак вдруг зашевелился, и огромная тень легла у ног девушки. Марико медленно подняла голову и резко вдохнула от неожиданности: перед ней стоял, криво усмехаясь, Дик Уайлд. Увидев, как девушка задрожала, он хрипло и отрывисто расхохотался, и этот нечеловеческий смех привел Марико в чувства. Развернувшись, она побежала прочь по тёмной улице.
Да. Так оно и было...
Леденящий душу хохот оборвался. Девушка не слышала шагов, но знала, всем телом чувствовала, что они преследуют её. Она знала эту бесшумно-тяжёлую поступь - знала изнутри, всем своим существом. Знала этот тёмный переулок, знала, что там, за поворотом - тупик...
Знала, что он догонит, потому что другого выхода с этой улицы нет. Но всё равно бежала изо всех сил, задыхаясь.
Она поскользнулась и чуть не упала в грязь. Так и было...
Она хотела кричать, звать на помощь, но из груди, как в дурном сне, вырывались лишь слабые стоны. И это было...
Уже почти ничего не видя, Марико свернула в тупик, и в этот момент огромная ручища сжала тонкое запястье, и девушку развернуло силой инерции, отчего она чуть не врезалась лицом в широкую грудь мужчины.
Он снова захохотал, но его глаза - Марико теперь почему-то увидела их особенно отчётливо - остались совершенно мертвы. Они ничего не выражали: ни гнева, ни ненависти, ни даже безумия...
Девушка дико забилась и наконец закричала, заглушая невыносимый смех убийцы, перешедший в яростный рык. Узкое острое лезвие скальпеля тускло блеснуло в полутьме, и Марико замерла, оцепенев, едва находя в себе силы хватать воздух пересохшим ртом.
Она перестала сопротивляться.
Ужас, гнавший её прочь минуту назад, вдруг отпустил. Она застыла.
Она снова посмотрела в мертвые глаза Дика Уайлда и... улыбнулась.
Ну, вот. Наконец-то всё закончится!..
Он вздрогнул и отступил на шаг. Странно.
Она смотрела в его глаза и улыбалась...
Наконец-то не нужно будет молча глотать оскорбления матери!..
Он отпустил её руку и отступил ещё на два шага.
Она откинула голову и засмеялась.
Наконец-то не нужно будет решать, кого же она любит и любит ли на самом деле!..
Он мотнул головой в недоумении и почти в страхе.
Она смеялась.
Наконец-то! Наконец-то она может хоть что-то решить сама! Может решить, убегать ей - или остаться, жить - или умереть, бояться - или радоваться!
Он закричал и бросился прочь...
Она хохотала, захлёбываясь, задыхаясь.
Она видела, что убийца бросил её, но уже не могла остановиться, заходясь в истерике.
Он бежал прочь, навстречу всхлипам и стонам полицейских сирен, навстречу ало-голубым вспышкам, хрипам мегафонов и треску выстрелов...
Марико без сил опустилась на грязный асфальт, почти теряя сознание от выворачивающих душу рыданий.
Подъехала машина "скорой помощи", подбежали люди. Кто-то накинул одеяло на вздрагивающие плечи девушки, кто-то помог подняться на ноги, но они не держали, и Марико уложили на носилки. Кто-то спешно мерил давление, светил фонариком в глаза, делал укол, - она ничего не замечала и не понимала. Носилки погрузили в машину, и пронзительная сирена понеслась по улицам, пугая запершихся дома жителей, ещё не знавших, что убийца больше не потревожит их...