Девушка покачала головой и подошла к зеркалу, закрепляя украшение в волосах. Последний раз нечто подобное ей дарил отец, знавший о любви дочери ко всему японскому... Глядя на отражение, Марико заметила, что де Линт позади нервно трёт губу, и поспешила обернуться с улыбкой.
- Спасибо!
- Нравится?
Девушка опустила глаза и ответила на японский манер коротким "у", означающим согласие. В последний год они с отцом вместе учили язык и часто использовали некоторые слова даже в родной речи: потому что нравилось, как звучит, или просто потому, что так было короче, чем по-английски. Обычно Марико не позволяла себе такой вольности с другими людьми, но сейчас это получилось как-то нечаянно...
На голоса вышла миссис Дэвис. Эрик вежливо поздоровался, Марико сообщила, что они едут в кино, на что Гвен только раздражённо и совершенно невежливо фыркнула и ушла на кухню. Девушка вздохнула, порадовавшись про себя, что мать воздержалась хотя бы от саркастичных комментариев...
В машине де Линт решился спросить:
- Послушай, я никак в толк не возьму... Ты рассказывала об отце, каким он был. И - миссис Дэвис. Как они оказались вместе, такие разные?
Марико вздохнула.
- Папа говорил, что она не всегда была такой... Не знаю... Он не любил об этом разговаривать. Наверное, чтобы не расстраивать меня. Тётя Джоанна, папина сестра, правда, была другого мнения, и как-то рассказала, что все их ссоры начались именно тогда, когда папа решил взять ребёнка из приюта. Мама была бесплодна и, похоже, её это устраивало. Но особенно она разозлилась, когда увидела меня.
- Почему? - удивился Эрик и попытался пошутить: - Ты была такой страшненькой в детстве?
- Нет. Просто я была не белая. Азиатка. Но папа уже виделся со мной несколько раз и настоял на том, что не изменит своего выбора. Тётя говорила, что с моим появлением маму словно подменили. Она всё больше отдалялась и погружалась в свою обиду. Папа сам возил меня в садик и в школу, гулял со мной, помогал учиться, устраивал всякие летние поездки. Мама никогда не ездила с нами, предпочитая оставаться дома.
- Странно. Почему же они тогда не развелись?
Марико пожала плечами.
- Не знаю... Я никогда не решалась спрашивать об этом даже у тёти Джоан. Может быть, папа боялся, что тогда меня оставят с матерью или вообще вернут в приют...
- А когда тебе рассказали, что ты - приёмная дочь?
- Я не помню. Наверное, в начальной школе, когда я спросила, почему так не похожа на маму и папу. Отец сказал, что мои настоящие родители погибли. Больше я никогда не спрашивала об этом. У меня был лучший отец из всех возможных, а мама - просто жила сама по себе, ни во что не вмешиваясь... Только потом, когда отца не стало, она вдруг... стала позволять себе всякое...
Они доехали до кинотеатра, и разговор прервался. Когда же фильм закончился, Эрик предложил прогуляться по ночным улицам. Марико не стала отказываться. Красивая история впечатлила её слишком сильно. Не хотелось сразу после неё оказаться дома, рядом с миссис Дэвис и её доктором...
Некоторое время шли молча. Потом де Линт заговорил о чём-то нейтральном, и так они гуляли с полчаса.
Эрик предложил возвращаться к машине, когда к ним вдруг подошли две незнакомые женщины в строгих брючных костюмах. Марико с удивлением подумала: до чего же они похожи! Одинаковые причёски из туго забранных волос, одинаковое выражение лица - какое-то напряжённое.
- Чем могу вам помочь? - вежливо спросил де Линт, увидев, что дамы остановились прямо перед ними, преградив путь.
В следующую секунду произошло что-то настолько неожиданное и невероятное, что Марико не успела даже охнуть. Женщины синхронно шагнули вперёд, оказавшись сбоку от Эрика и девушки. Де Линт успел воскликнуть:
- Эй!
Марико почувствовала болезненный укол в плечо, и тут же резко потемнело в глазах...
--
Глава 8
Девушка очнулась в помещении, больше всего похожем на больничную палату. Голова глухо болела, зрение отказывалось фокусироваться, мир плыл и искажался.
Кажется, рядом кто-то был. Марико слышала то затихающие, то приближающиеся голоса. Вроде бы, говорили о ней?
- К сожалению, мы не можем генерировать амнезию, как в обычных случаях. Её память нужна, чтобы узнать, как этой узкоглазой пигалице удалось уничтожить наш лучший экземпляр! Кроме того, до сих пор мы не работали с женскими организмами. Другой гормональный фон может дать неожиданные побочные реакции...
- Надеюсь, она не умрёт от них, - второй голос.
- Это было бы крайне досадно. Поэтому начинайте с минимальной дозировки.
- Хорошо.
Кто-то подошёл к кровати Марико. Напрягшись, она увидела одну из тех дам с улицы. Или другую? Но столь же похожую... Только в белом халате.
Женщина наклонилась, посветила Марико в глаза медицинским фонариком. Девушка зажмурилась от режущего света и в тот же момент почувствовала, как в руку впилась игла. Девушка замычала, попытавшись освободиться, но её запястье оказалось крепко пристёгнутым к кровати. Через несколько секунд Марико потеряла сознание...
Пришла в себя снова от голосов рядом.
- Есть! Пульс возобновился. - Давление нормализуется. - Чёртова кукла, не смей подыхать! Кто последний делал инъекцию?! Я же сказала - дозировку НЕ повышать! Ещё один промах, и...
- Простите! - ещё один голос просто в панике, дрожит. - Я случайно перепутала шприц с тем, что должна была делать в соседней палате... Я буду внимательна, простите меня! Пожалуйста!
- Вон с глаз моих. - Осторожно открылась и закрылась дверь. - Продолжайте интенсивную терапию. Пусть пока полежит под аппаратами, на всякий случай. Она нужна мне живая и в здравом уме!
Дверь открылась снова и громко хлопнула. В палате стало тихо. Хотя Марико чувствовала, что кто-то в ней остался...
Ужасающая слабость не давала пошевелиться. В груди болело. Подбородок стягивал пластырь, удерживающий трубки, от которых саднило горло.
Что с ней было? Отказало сердце? Где она вообще?!
Кто-то подошёл. Бесцеремонные пальцы подняли веки. Опять этот мерзкий фонарик... Легкий укол в плечо. Марико заснула.
Девушка ещё несколько раз приходила в сознание, с каждым разом чувствуя себя немного лучше. Аппарат, стимулирующий сердце, и дыхательную трубку убрали. После неё сильно болело горло... В локтевом сгибе прочно укрепилась игла капельницы.
Зрение прояснилось достаточно, чтобы увидеть, что в палате нет окон. Марико не могла понять, сколько времени она лежит тут, день сейчас или ночь... Женщины в белых халатах что-то делали с ней - молча, не удостаивая лишним взглядом, словно она была не человек, а резиновая кукла. Марико несколько раз пыталась заговорить, но голос сел, и на неё не обратили внимания.
Наконец, в один из дней девушка увидела, что её руку отстегнули и систему убрали. В палате было пусто. Голова болела, но больше не кружилась, и Марико попробовала сесть. Дверь тут же открылась, впуская женщину в халате. Она молча подошла, приподняла лицо Марико, заглянула в глаза. Девушка заметила в руке женщины мерзкий фонарик, но та не стала им пользоваться. Спросила холодно и резко:
- Имя?
- Марико, - выговорила она ещё сипло.
Женщина удовлетворённо кивнула и вышла. Минут через десять пришла другая - с подносом, на котором стояла тарелка и стакан сока. Апельсинового.