- Я снова видела это!..
- Ничего, дорогая, успокойся, - произнесла миссис Дэвис неожиданно дрогнувшим голосом. - Всё уже прошло. Завтра мы сходим к врачу, а сейчас тебе нужно уснуть.
- К врачу? - удивилась Марико. - Но я не больна, мама...
- Тише, тише, деточка. Всё будет хорошо. Постарайся уснуть.
Ошеломлённая столь непривычным, почти ласковым тоном, Марико не нашлась, что ответить.
Миссис Дэвис погасила свет и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. "Она обращается со мной, как с сумасшедшей! Может я и правда?.. Но это слишком подробно для галлюцинации! - подумала Марико, зажмуриваясь.
Слёзы всё равно потекли по щекам от другой горькой мысли: "Так вот что нужно, чтобы она стала хотя бы приблизительно нежной!.."
-- Глава 2
"Доктор Рональд Мейски. Психиатр", - гласила табличка на двери. Марико снова прикусила губу, чтобы не позволить себе разрыдаться, входя в кабинет.
- Здравствуй, Рон. Я рада видеть тебя.
Миссис Дэвис протянула руку, и доктор Мейски церемонно поцеловал сухие пальцы, отвечая:
- Я тоже рад видеть тебя, Гвен. Здравствуйте, юная леди.
Девушка посмотрела на него огромными отчаянными глазами и промолчала, боясь разреветься.
- Марико, с каких пор ты так невежлива? - возмутилась миссис Дэвис. - Рон, с ней творится что-то невообразимое. Ты, конечно, слышал об этом убийстве дочки Холлиса. Так вот, Марико твердит, будто видела эту девицу в тот самый вечер!
- Это правда? - обратился доктор Мейски к девушке.
Марико снова посмотрела на него. Высокий, сухопарый, почти совсем седой мужчина, блёклые, глубоко и близко посаженные серые глаза смотрят на неё холодно и безучастно. "Если я расскажу правду, он тоже решит, что я сошла с ума! Причём, сделает это вполне профессионально... Ну почему это происходит именно со мной?!" - в отчаянии подумала девушка и ответила тихо:
- Мне приснился сон, в котором была девушка, очень похожая на Мэри Холлис.
- Марико, ты же убеждала меня, что не спала! - вскинулась миссис Дэвис.
- Просто сон был очень реальный... - ещё тише проговорила Марико.
- А вчера? Ты сказала, что снова видел "это". Что ты видела? - настойчиво допрашивала миссис Гвен.
- Просто плохой сон, - почти прошептала девушка.
- Ты можешь его рассказать? - подключился к допросу доктор Мейски.
- Зачем? - подняла глаза Марико, успевшая почему-то подумать: до чего же он некрасив! Или, точнее, зауряден. Взгляд, черты лица, серый костюм... Впрочем, папа тоже носил такой, но на нём он почему-то выглядел совсем по-другому, почти как вторая кожа. А на мейски пиджак висит мешком...
- Прекрати задавать дурацкие вопросы! - снова резко одернула её миссис Дэвис. - У тебя что, язык отсохнет, если ты расскажешь?
Девушка прерывисто вздохнула, пытаясь успокоиться, и вдруг, неожиданно даже для себя, сказала:
- Я не хочу.
- Что?! - взвилась миссис Дэвис. - Это что ещё за упрямство?!
Марико затравленно посмотрела на доктора Мейски, но вдруг заметила, что он делает записи в карточке другого больного и почти не слушает их, только изредка поглядывает на Гвен так странно, будто думает о своём и чего-то ждет, причём ждёт очень нетерпеливо; похоже, только вежливость удерживала доктора от того, чтобы прервать скучный ему разговор...
- Я не хочу рассказывать, - повторила она увереннее.
- Гвен, не настаивай, - почти с благодарностью во взгляде, обращённом к Марико, произнёс доктор Мейски, не оборачиваясь к Гвен. - Это не так уж и важно.
- Не важно?! - воскликнула миссис Дэвис. - А то, что она после этих своих снов кричит на весь дом и падает в обмороки - это нормально? Рон, я хочу, нет, я настаиваю, чтобы ты занялся ею как следует!
- Пока я не вижу в этом необходимости, - на удивление безучастно ответил доктор Мейски, и Марико совсем перестала его бояться: у него свой интерес в этой встрече, от этого противно, отвратительно, но - уже не страшно... - Пусть попьёт какое-нибудь лёгкое успокоительное.
- Послушай, Рональд, ты никак не поймёшь... - миссис Дэвис, не договорив, вдруг обернулась к девушке. - Марико, выйди и жди меня в холле.
Она тут же поднялась и с облегчением покинула ненавистный кабинет. Пусть делают, что хотят! Лишь бы оказаться сейчас подальше от их гадко-слащавых взглядов...
В холле на столе охранника работал переносной телевизор, и девушка, заметив, что идут новости, остановилась.
- Вчера вечером было совершено ещё одно, беспрецедентное по своей наглости и жестокости убийство! В одном из самых престижных и наиболее охраняемых районов, неподалёку от особняка Джемисонов, - сообщил диктор с равнодушно-взволнованным лицом, - была найдена четырнадцатилетняя Сара Марковиц, дочь одного из крупнейших владельцев ювелирных магазинов. Полиция подозревает, что преступление совершено убийцей Мэри Холлис: об этом говорят многочисленные порезы на теле погибшей, нанесённые тем же оружием. К поискам опасного маньяка подключено ФБР. Власти призывают граждан, в особенности женщин, к повышенной осторожности в ближайшие дни: постарайтесь, пожалуйста, не выходить на улицы поздно вечером без сопровождения...
Марико стояла, будто окаменев, и заворожённо смотрела на фото в углу экрана. Охранник, заметив ошеломленное и напуганное лицо девушки, произнес:
- Вот ведь ужас, правда, мисс? Вам стоит послушаться и быть осторожнее по вечерам...
Он говорил что-то ещё, но Марико, не слыша, глядела на убитую девушку. Тёмные волосы, упавшие на испуганное полудетское лицо... Залитый кровью цветастый сарафан... Мир вокруг снова закачался. Марико закрыла лицо руками, едва сдерживая рыдания, и выбежала на улицу, прямо под ливень.
Дома миссис Дэвис попыталась устроить скандал, но Марико, по давно выработавшейся привычке, рассеянно слушала её гневную и почти на треть непечатную речь о вреде упрямства и пользе послушания. С каждым днём Гвен позволяла себе всё большую грубость... И теперь, пожалуй, впервые в жизни, в душе девушки поднялась яростная волна протеста. Жаль только, что прямо сейчас не было сил бороться за себя, и Марико лишь продолжала молчать. Единственное, чего ей больше всего на свете хотелось в данный момент, - это закрыться в своей комнате, подальше от гневного, почти ненавидящего взгляда миссис Дэвис, взять какую-нибудь книгу и не думать больше ни об этих кошмарных видениях, ни о Рональде Мейски, ни о матери, нервно курящей одну сигарету за другой.
Вечером, забравшись в постель, Марико с ужасом ждала половины двенадцатого, не сводя взгляда с часов и умоляя неизвестно кого (псевдорелигиозность миссис Дэвис не способствовала возникновению у окружающих нормальной христианской веры), чтобы не повторялся весь этот кошмар. Мигающие цифры, сменяя друг друга, миновали роковые 23:30, и девушка, облегчённо вздохнув, смогла наконец заснуть.
Следующие два дня прошли в обстановке угрожающего молчания со стороны миссис Дэвис, ходившей по дому с видом оскорблённой в лучших чувствах праведности, раздражённо швыряя всё, за что бы ни бралась, и погружая гостиную в клубы сигаретного дыма. Марико же, против обыкновения, не стремилась к примирению. Она, кажется, даже не замечала настроения матери, погружённая в свои мысли.
Марико чувствовала острую необходимость рассказать обо всём кому-то, кто выслушал бы её и либо поверил, либо доказал, что она действительно сошла с ума...
Увидев в новостях агента ФБР, занимающегося расследованием убийств Мэри и Сары, девушка почему-то вдруг подумала: "Вот, если бы с ним поговорить!.." Здравый смысл тут же заявил, что это глупость, и в ФБР никто не станет слушать весь этот бред. Тем не менее, что-то в лице молодого агента убеждало девушку, что, может быть, стоит попытаться...