Я вонзался в тебя в окровавленной ванне.
Я ловил твой оргазм алюминевой ложкой.
Жаль, что выскреб до дна, подобрал всё до крошки…
Я любил и влюблялся, я писал им сонеты,
Наслаждался, как дети наслаждаются летом.
Ужасался узлам появлявшихся трещин —
Я любил их, но позже я жалел этих женщин…
Былина
В городе во Муроме тихо было вроде бы,
Ворог не захаживал, не топтал полей.
Но дорога стольная вдруг да заколодела —
Там засел разбойничек с кличкой Соловей.
То не страшно, в Муроме жил с женою доброю
Богатырь взаправдашний Муромец-Илья.
Взял он как-то поутру лук, стрелу каленую
И пошел охотиться в лес на Соловья.
Добыл этот Муромец Соловья-разбойника,
Выбил зубы острые, приволок домой.
Но случилось — в подполе не врага, покойника
Обнаружил поутру наш Илья-герой.
Вспомнилось тут молодцу, как его супружница
В полночь зубом маялась, шла воды попить,
А чуть позже до ветру… так всю ночь пробегала.
Извела Соловушку, к бабкам не ходить!
Ну а как красавице не замучить бедного,
Мужика-то ейного всякий прочь бежит.
Не срослось бы в сторону глянуть бабе Муромца,
Не случись оказия, так её итить…
Семейные ценности
Я буду жестоким и серым
Морально устойчивым волком
Шнырять по фиордам и шхерам,
Зубищами яростно щелкать…
Загривок подняв, точно гребень,
Весло упираючи в воду…
Умру семьянином примерным,
Сжигая какой-нибудь город.
Легко прокормиться сохою,
Когда не женат и бездетен.
Когда ж обзавелся семьею,
Волчатам не скажешь, что беден.
Не скажешь — кормись лебедою.
Уж лучше вспороть чьё-то горло!
Я в стае с волками. Я вою.
Пусть морда в крови… Я не гордый.
Глобалистическая бардовская
У меня на сердце дума роковая залегла.
Я в бараке жил на БАМе, рельсы клал и все дела,
От заката до рассвета летом вкалывал как негр,
А ночами бард бригадный надрывал струною нерв.
Про Фантомы над Вьетнамом, про кубинских братанов,
И про то, что негры в Штатах ходят просто без штанов.
Про ковбоя из Монтаны, что в Россию захотел,
И про то, как на Гаити вышел полный беспредел!
Год за годом пролетели, сгнил родной социализм,
Настроение при этом скачет долларом вверх-вниз.
Биржевые сводки нынче как синоптиков прогноз:
То ли шубу покупаешь, то ли в руку прячешь нос.
Ну так вот, мне интересно — интернационализм,
Он объявлен повсеместно аль уже анахронизм?
Эфиопы голодают в этом веке за кого?
Кубе снова помогаем? Если да, то для чего?
Про Монголию забыли, вдруг там новый Чингисхан,
Под себя хурал подмявши, заряжает свой наган.
Вдруг Вьетнам гроб Хо Ши Мина загружает в интернет,
А китайцы-реваншисты воевать идут Мукенд.
Только глянул, а столицы под копирку тут и там.
Мир давно объединенный, наш девиз «купи-продам»!
Всюду доллар зеленеет, евро меленько цветет,
Ходит с баксами в карманах по Земле честной народ.
Зря меня учили в школе, мол идеею одной
Шарик наш объединивши, мы построим рай земной.
Оказалось, что финансы всех религий посильней,
В биржевые сводки верят русский, немец и еврей.
Золотая рыбка
Подстерег золотую рыбку
В речке маленькой, что за лесом.
Но не в том тридевятом царстве,
А в России, что интересно.
Неужели вот это чудо
Все исполнит мои желанья?
Ну не верю я в эту сказку-
Не укладывается в сознаньи.
Здравствуй, рыжая! Как водичка?
Ты по-нашему понимаешь?
Хвост взлетел, заблестев на солнце!
Просто плещешься или манишь?
Я поймал тебя, хватит дуться!
Подстерег на лесной речушке.
Мне с тобой поболтать охота,
Прошептать что-то прямо в ушко!
Золотая хвостом взмахнула,
Окатив меня жемчугами:
— А давайте купаться вместе,
Только чур ни полслова маме!
Сколько можно моих желаний
Загадать золотому чуду?
Конопатая, не пугайся!
Я тебя торопить не буду.
Не начну умолять слезливо,
Просижу с тобой хоть до ночи.
Говори со мной, золотая!
Не стесняйся. Чего ты хочешь?
Тульский кремль
А мне вот ближе Тульский кремль, что защищал Москву когда-то.
Не вензелями, не фасадом, а прочностью квадрата стен.
Щит строевой на редкость прост без выкрутас, предельно прочен.
Шипами башен оторочен, ответ на тысячи угроз.
Воздвигнут был не напоказ, держа границу с гуляй-полем.
Кирпичный пласт державной воли спасал от бед страну не раз…
На юг чуть больше сотни верст до Тулы от Москвы-столицы.
И были так тесны границы, и столько в небе было звезд…
И отраженьем звезд в ночи костры кочевников степные.
Что обложили всю Россию, как стаи черной саранчи.
Полтысячи минуло лет, а кремль с иголочки, как прежде,
Как витязь в каменных одеждах. И ржавчины на латах нет…
Семьдесят грамм
Девочка милая, что ты наделала!
Ты ж проглотила кусок хлеба белого!
В нем же калории, ты же поправишься,
Будут подруги с презреньем таращиться!
Джинсы твои не сойдутся на талии,
Те, что мужчинка привез из Италии.
Лопнет стекло на весах — ты чудовище!
Семьдесят грамм, прибавление то еще…
Ты же была типа штучка столичная,
Стройная, ладная, анорексичная!
Надо ли было так булкой калечиться?
Семьдесят грамм — это точно не лечится!
В ожидании зимы
Жарко. Зима, ты где?
Хочется, чтоб в лицо
Прыснула снега горсть,
Чтоб замело крыльцо.
Чтоб под ногами скрип,
Тропка в одну стопу…
Лето! Тебя видал
Сорок шесть раз в гробу!
Пусть опадет листва,
Травы засыплет снег,
Солнце вздохнет едва,
И усмирит свой бег.
Тряпкой по небесам
Тучи пройдут опять —
Вычистят эту пыль…
Холод и благодать.
Новая чистота,
Снега хрустальный свет.
Будет еще зима…
Жду её много лет.
Быдло среди нас
Как в нашем мире непросто стало,
Сплошное быдло, уже достало!
Как бабуины, сплошь бескультурье.
Еще раз встречу — убью, в натуре!
Бывает быдло под маскировкой —
Такому в челюсть дашь монтировкой,
И шпарит матом — видна натура!
Кричишь как быдло, а где культура?
Узнайте быдло в любой личине,