Далее Макиавелли излагает мысль по поводу свободы. Итак, разговор восьмой:
«Свобода — это бремя. Люди ее вообще больше не хотят, утратили к ней всякий интерес. Народ нынче живет своим материальным интересом. Свободу обменяли на земные богатства... спроси кого хочешь — ус-
лышишь одно и то же: „Я к политике никакого отношения не имею. До свободы мне дела нет. Государь знает, как надо“.
Народ вообще питает тайную страсть к сильным и решительным обманщикам. Несмотря ни на мою жестокость, ни на мое лицемерие, люди все равно будут меня обожать как своего благодетеля. А говорить промеж собой они будут примерно так: „Не очень-то хорошо, конечно, он поступает. Ну и что? Зато хитро задумано и гладко прошло“. И все будут счастливы».
Интересные планы излагает Макиавелли далее: «Мой прямой наследник сыграет роль мятежника. Он будет изображать либерала и критика моего правления. Это привлечет к нему тех аристократов, которые втайне вынашивают мысль от меня избавиться. Мой принц станет вожаком всех домашних и заграничных интриганов — и выведет этих простаков на чистую воду! La commedia e finita!..
Настоящие заговоры, мне, конечно, не нужны. Я говорю о фиктивных заговорах. Бывают времена, когда любовь народа ослабевает. И тогда заговор — прекрасное средство, чтобы воскресить эту любовь, превратить ее в страсть.
Народ хочет жить в покое и боится перемен, тем более перемен насильственных — бунтов, революций и т. д. Этот страх послужит оправданием повальных обысков и всеобщей слежки... так будут раскрыты настоящие конспираторы...
Не будет ни одного тайного или явного обществ, ни одной дружеской компании, ни одной семьи, где бы не было осведомителя...
Удивительно, с какой необычайной легкостью честные граждане становятся полицейскими агентами...
Я буду проявлять терпимость ко всему, что не может мне повредить. Это не помешает мне немедленно уничтожать тех, кто действительно посягает на мою власть».
В разговоре двадцатом «красивые» и «ходовые» тезисы вложил Жоли в уста Макиавелли по поводу ежегодных докладов финансовых отчетов о государственном бюджете: «...во всех официальных сообщениях необходимо непрерывно повторять, что благосостояние народа растет, торговля и промышленность процветают, уровень жизни повышается. Если это долдонить с утра до вечера, то налогоплательщику не будет никакого дела до того, сбалансирован бюджет или нет. Официальные сообщения имеют магическую власть над сознанием... Чтобы народ молча проглотил несбалансированный бюджет, достаточно просто сказать, что в следующем году дефицит будет куда меньше, чем в предыдущем».
В разговоре двадцать четвертом, Макиавелли говорит: «Намерения государя должны быть загадкой для всех. Но это еще не все. Меня должны понимать с полуслова. Я буду говорить мало и двусмысленно, намёками, понятными только посвященным. Если я говорю
„Мир! Мир!“, значит, мира не будет. Если я взываю к доброте, ждите жестокостей. Если же мне и случится сказать правду, то я скрою ее под таким ворохом лжи, что ее и не сыщешь. Раз в году я буду обращаться к народу с какой-нибудь важной речью...
Я составлю совет из важнейших людей королевства и буду созывать его время от времени для обсуждения важных вопросов. Члены совета будут вести дискуссию, а я помалкивать. Их решение я присвою себе в случае успеха. В случае же неуспеха всегда можно будет свалить вину на советчика...
Я заключу свободу в объятия и задушу её...
Все ветви власти, все общественные институты, все государственные учреждения будут буквально нашпигованы моими последователями, моими миниатюрными слепками. Люди научатся хитрить, притворяться и лгать с невозмутимым хладнокровием. Это будет страна, где ни одно слово правды не сможет пробиться наружу. Это будет страна, где властвуют обман, предательство, лесть и жажда наживы. Это будет ужасная, несчастная страна — страна, построенная в согласии с учением Макиавелли.
В сознании моего народа именно я являюсь воплощением добродетели, чести, свободы, прогресса, духа новизны...сказать, что меня уважают и любят, ничего не сказать, меня обожествляют.
Людовик Шестнадцатый, который делал для народа только добро и который стремился к добродетели все-
ми силами своей чистой души, был обезглавлен на гильотине. А Людовику Четырнадцатому, который заботился о народе меньше, чем о последней из своих любовниц, который, играя в кости с де Лозеном, кивком головы отправлял людей на казнь, ему возводили алтари...
Среди моих чиновников есть корыстолюбцы и льстецы. На их мрачном фоне я сияю своими добродетелями — благородством, умеренностью, простотой и великодушием...