Выбрать главу

И что ещё хуже: Гарри Поттер — человек, из-за которого он, по сути, и согласился на эту работу, умудрился в самом начале учебного года узнать о его «маленькой пушистой проблеме». Ремус помнил этот разговор в мельчайших деталях, будто это было вчера.

* * *

— Добрый день, профессор Люпин.

— Добрый день, Гарри. Вы что-то хотели?

— По правде говоря, да. Я хотел спросить, почему вы не дали мне сразиться с боггартом?

— Очень просто. Я думал, вашим самым ужасным страхом будет лорд Волдеморт, а это, знаете ли, не самое лучшее продолжение школьного урока, не так ли?

— Возможно. Но на самом деле, когда я стоял перед боггартом, то не думал ни о чём таком. И никак не мог решить, что же будет моим самым-самым большим страхом…

— Не знать свои страхи — это, по меньшей мере, необычно.

— Я и так сам по себе довольно необычен, да?

— Вы правы, Гарри. Сказать по правде, я был удивлен, что вы не попали в Гриффиндор, как ваши родители. Однако оценки говорят сами за себя — ваше место действительно в Рейвенкло. Хотя мне кажется, ваше поведение несколько отличается от принятого на этом факультете…

— Что dы имеете в виду?

— Я слышал, что вы мешаете своим однокурсникам учиться, делать домашние задания в гостиной… Я всегда был уверен, что где-где, а в Рейвенкло умеют уважать труд других…

Поттер вздохнул.

— Они такие скучные… Вот остальные рейвенкловцы умеют развлекаться… Одни играют в квиддич или в шахматы, другие гуляют вокруг Хогвартса со своими друзьями, а некоторые шести— и семикурсники активно используют шкаф для мётел для налаживания тесных связей… Эти же говорят, что у Гермионы оценки лучше, чем у них, а ведь она гриффиндорка, поэтому постоянно зубрят, чтобы её догнать … Я пытался им напомнить, что я — рейвенкловец и первый на курсе, но бесполезно: они не хотят ничего слушать. Это действительно очень печально.

— Получается, если они станут учиться для себя, а не из-за ущемлённой гордости, то вы оставите их в покое?

— Конечно, ведь если я бы не делал все задания заранее, мне тоже пришлось бы учиться … Но признайтесь, кто на меня донес? Флитвик, небось, да?

— Вообще-то МакГонагалл.

— Мог бы догадаться…

— Правильно я понимаю, что вы хотели ещё о чём-то спросить?

— Да. Хотел узнать, вы действительно надеетесь скрыть от всех, что вы — оборотень?

— Откуда?..

— Откуда я это узнал? Очень просто. В первый раз, когда я увидел вас в поезде, вы выглядели измождённым. Но тогда я не придал этому значения. И подумал, что, может, вас просто бросила подружка, когда вы ей сказали, что собираетесь целый год жить в Хогвартсе, а это ведь не так-то просто. Но увидев, во что превратился ваш боггарт, я начал что-то подозревать. Сравнил даты и обнаружил, что как раз за несколько дней до начала учебного года было полнолуние. Последним доказательством стали янтарного цвета овальные пятна на вашем столе. Или профессор Снейп готовит для вас Волчьелычное зелье, или перед сном вы пьете виски, чтобы заглушить мысли о бывшей подружке. Тогда, правда, остаётся вопрос, почему боггарт принял форму полной луны.

Люпин вздохнул.

— Вы могли бы просто сказать, что я прокололся на боггарте.

— Я мог ошибаться. Тогда бы мне пришлось немного замаскировать обвинения в ликантропии и настаивать на теории о подружке.

— Вы сомневались?

— Нисколько.

— Знаете, быть оборотнем действительно не так-то просто…

— Знаю, именно поэтому никому ничего не рассказал… Учитывая, что Сириус Блэк по-прежнему на свободе, вас могли объявить соучастником его побега. Приплели бы, что вы всё это время оставались друзьями, вот и решили помочь другу…

— Вы знаете?..

— У меня есть даже доказательства — фотографии.

Гарри перехватил вопросительный взгляд Люпина и пояснил:

— В альбоме вы очень часто мелькаете на фотографиях рядом с моим отцом…

— И вы думаете, я бы мог?..

— …помочь ему сбежать? — Профессор кивнул. — Нет, я подозреваю вас не больше, чем собственного отца, а учитывая обстоятельства… В общем, мой ответ — «нет».

* * *

Мальчик на самом деле был очень умным и внимательным. Иногда Ремусу даже казалось, что он разговаривает с более молодой версией Дамблдора. Но в то же время у него был совершенно другой характер.