Читать онлайн "Mysterium Coniunctionis" - Юнг Карл Густав - RuLit

19 В Каббале также идет речь о thalamus (комнате для новобрачных) или о брачном навесе, под которым освящается союз жениха и невесты, причем Хесед выступает в роли paranymphus (дружки)[141]. Прямо или косвенно, но Каббала была ассимилирована алхимией. Связь между ними существовала с давних времен, хотя ее и трудно проследить по источникам. Прямые цитирования из Зохар мы можем обнаружить в конце шестнадцатого века, например, в трактате "Deigneetsale", написанном Блезом Вигенером[142] Один отрывок из этого трактата представляет для нас особый интерес, поскольку относится к мифологии coniunctio :

Сефирот заканчивается в Малхут или в луне, которая последней нисходит и первой восходит из элементального мира. Ибо луна есть путь на небеса, и это истинно настолько, что пифагорейцы называли ее небесной землей и земным небесным светилом или звездой[143], поскольку в элементальном мире вся низшая природа по отношению к небесной, а небесная по отношению к интеллигибельному[144] миру, является, как гласит Зохар, женской и пассивной, как луна по отношению к солнцу. В такой же точно степени, в какой луна удаляется от солнца до тех пор, пока не оказывается в оппозиции к нему, ее свет усиливается, по отношению к нам в этом нижнем мире и ослабевает на той стороне, что глядит вверх. И наоборот, в ее соединении с солнцем, когда она совершенно закрыта для наших взоров, она полностью освещена с той стороны, которая обращена к солнцу. Из этого мы должны сделать вывод, что чем больше наш ум опускается до вещей чувственных, тем больше он удаляется от вещей интеллигибельных и наоборот[145].

Отождествление Малхут с луной дает связь с алхимией и является еще одним примером процесса, посредством которого патристический символизм sponsus и sponsa был ассимилирован гораздо раньше. В то же самое время, это повторение пути изначальной языческой иерогамии, впитанной метафорическим языком Отцов Церкви. Но Вигенер добавляет кое-что, чего, похоже, не хватало в аллегориях отцов церкви, а именно, погружение во мрак другой половины луны во время пребывания луны в оппозиции с солнцем. Когда луна является нам во всем своем блеске, ее другая сторона погружена в полную тьму. Это прямое применение аллегории Солнце-Луна могло смущать Церковь, хотя идея об "умирающей" Церкви в определенной степени соответствует представлению о бренности всех сотворенных вещей[146].

Я упоминаю этот факт не для того, чтобы покритиковать понимание церковью аллегории Солнце-Луна. Напротив, я хочу подчеркнуть его, поскольку луна, находящаяся на границе подлунного мира, в котором правит зло, относится не только к миру света, но и к демоническому миру тьмы, на что явно намекает наш автор. Вот почему ее изменчивость имеет такое большое символическое значение: она двойственна и переменчива, как Меркурий, и, подобно ему, она является посредником; отсюда и ее отождествление в алхимии[147]. Хотя у Меркурия есть и светлая сторона, относительно духовности которой алхимия не оставляет нам никаких сомнений, есть у него и темная сторона, корни которой чрезвычайно глубоки.

20 У цитаты из Вигенера нет ничего общего с длинным отрывком из Августина, посвященном фазам луны[148]. Говоря о неблагоприятном аспекте луны, каковым является ее изменчивость, он следующим образом перефразирует изречение Екклезиаста 27:12: "Мудрый человек постоянен, как солнце, а дурак переменчив, подобно луне"[149] и ставит вопрос: "Кто же тогда является этим, изменчивым словно луна, дураком, как не Адам, в коем все мы согрешили?"[150] Стало быть, для Августина луна - это явный союзник греховных созданий, отражающий их глупость и непостоянство. Поскольку для людей античности и средневековья сравнение со звездами или планетами косвенно предполагало астрологическую причинность, то солнце означало постоянство и мудрость, а луна — переменчивость и глупость (в том числе и сумасшествие)[151]. Августин к своим заметкам о луне присовокупляет нравоучение об отношениях человека со своим духовным солнцем[152]. Точно так же поступает Вегенер, который, несомненно, был знаком с трудами Августина. Августин также говорит (Epistola LV, 10) о Церкви как о Луне, и он связывает луну с ранением стрелой: "Сказано: у них в колчане были наготове стрелы, чтобы во тьме луны стрелять прямо в сердце"[153]. Ясно, что Августин воспринимал ранение не как результат действий самой молодой луны, а в соответствии с принципом отпе malum а homine , как результат греховности человека. Тем не менее, появление словосочетания in obscura luna , которое отсутствует в оригинальном тексте, свидетельствует о значительной причастности к этому событию молодой луны. Этот намек на несомненную опасность луны получает свое развитие через несколько предложений, когда Августин цитирует псалом 71:7: "Во дни его справедливость будет процветать и мир будет повсеместным до тех пор, пока луна не будет уничтожена"[154]. В Вульгате вместо сильного выражения interficiatur употребляется более сдержанное auferatur — луна будет изгнана или перестанет[155]. После чего сразу же следует объяснение того, почему луна устраняется таким насильственным способом: "То есть повсеместный мир будет все упрочаться и упрочаться до тех пор, пока не поглотит всю бренность смертности". Из этого ясно следует, что природа луны играет огромную роль в "бренности смертности", которая равносильна смерти, а потому далее в тексте говорится: "Ибо тогда последний враг, смерть, будет уничтожен, и все, что сопротивляется нам ввиду слабости плоти, будет полностью поглощено". Значит уничтожение луны, несомненно, равносильно уничтожению смерти[156]. Проявляется многозначительное родство луны и смерти. Смерть пришла в мир посредством первородного греха и соблазнительной женщины (=луны), а переменчивость ведет к разложению[157]. Стало быть, исключить луну из Творения также желательно, как исключить смерть. Эта отрицательная оценка луны полностью основана на анализе ее темной стороны. "Умирающая" Церковь также связана с загадкой темноты луны[158]. Осторожное и, вероятно, не совсем бессознательное смягчение Августином зловещего аспекта луны вполне можно объяснить его уважением к уравнению Церковь-Луна.