87 Алхимики толковали Кадма, как Меркурия, в его мужской форме (Солнце). Он ищет свой женский аналог, ртуть, которым является его сестра (Луна), но она встречает его в форме мерку-риевого змея, которого он должен сначала убить, поскольку тот содержит в себе яростный конфликт борющихся друг с другом элементов (хаос). Из этого возникает гармония элементов и наступает coniunctio. Военная добыча, в данном случае шкура дракона, по древнему обычаю приносится в дар полому дубу, матери, которая представляет священную рощу и источник. Иными словами, она приносится в дар бессознательному, как источнику жизни, который создает гармонию из дисгармонии[492]. Из вражды элементов возникают узы дружбы между ними, запечатленные в камне, и эти узы гарантируют нерастворимость и неразлагаем ость lapis. Эта часть алхимической логики родилась из того факта, что, согласно мифу, Кадм и Гармония обратились в камень (явно по причине embazrassderichesse[493]: абсолютная гармония — это смерть). По другой версии, они превратились в змей и "даже в василиск"; Дом Пернети[494] замечает: "... ибо, как говорят философы, окончательный продукт работы, объединенный со своим двойником, приобретает силу, приписываемую василиску". Для этого автора с фантазией Гармония, конечно же, является primamateria, а брак Кадма[495], который заключается с помощью всех богов, — coniunctio Солнца и Луны, за которым следует изготовление тинктуры или lapis. Предложенное Пернети толкование Гармонии было бы правильным, если бы она была по-прежнему связана с драконом. Но поскольку она потеряла рептилию, то, по логике, она и ее супруг должны сами превратиться в змей.
88 Таким образом, Мальвазий, да и другие, более интересные, комментаторы, остаются в магическом кругу алхимических мифологем. Это и не удивительно, поскольку герметическая философия, в той форме, в какой она тогда воспринималась, была единственным инструментом разума, с помощью которого он мог заполнить черные прорехи в цепочке понимания. Бол опекая Загадка и комментарии к ней, по сути, являются прекрасной парадигмой стандартных алхимических методов. Она производила тот же самый эффект, что и непостижимость химических процессов: философ смотрел на парадоксы надписи Aelia так же, как он смотрел на реторту, пока архетипические структуры бессознательного не начали рассеивать тьму[496]< И сама эта надпись, если только мы полностью не предаемся иллюзиям, представляется нам фантазией, выросшей из той же самой парадоксальной massaconfusa коллективного бессознательного. Противоречивость бессознательного разрешается архетипом брачного coniunctio, посредством которого хаос упорядочивается. Любая попытка определить природу бессознательного состояния сталкивается с теми же самыми трудностями, что и ядерная физика: сам факт наблюдения изменяет наблюдаемый объект. Соответственно, в настоящий момент никак не представляется возможным объективно определить истинную природу бессознательного.
492
Музыка звучала в алхимии, поскольку существовали алхимические "музыкальные произведения". Михаэль Майер попробовал себя в этом искусстве, написав свои
495
Пернети производит Кадмий из Кадма. Руланд воспринимает Кадмий, как кобальт (что означает "домовой"). Похоже, что Кадмий является окисью цинка и других цинковых соединений. (Lippmann,
496
Примерно так же, как Кекуле, который разглядел в брачном танце, исполняемом парами, бензольное кольцо. См. "Психология переноса", пар.353.