XI
По возвращеніи изъ бани въ работный домъ, намъ, полузамерзшимъ, не дали ни поѣсть, ни пообогрѣться, а прямо «погнали» въ «чихаузъ» получать верхнюю одежду…
Всѣ мы выстроились въ холодномъ корридорѣ, другъ за другомъ, точно такъ же, какъ при получкѣ бѣлья, и начали снимать съ себя, по приказанію «начальства», свою собственную одежду и сапоги…
Каждому изъ насъ выдали по бичевкѣ и велѣли этими бичевками какъ можно крѣпче связать узлы съ своей одеждой… Если же узелъ стягивался не крѣпко, то его съ ругательствомъ развязывалъ человѣкъ, завѣдывавшій пріемомъ и выдачей одежды, и кидалъ его въ лицо владѣльцу…
Другой человѣкъ сидѣлъ у двери при входѣ въ «чихаузъ», записывалъ NoNo и фамиліи и выдавалъ мѣдные блестящіе кружочки съ номерами, по два каждому. Одинъ изъ нихъ привязывался къ узлу съ одеждой, другой выдавался на руки.
Оба они, и записывающій, и выдающій одежду, страшно злились и ругались, на чемъ свѣтъ стоитъ… Вѣроятно, имъ страшно все это надоѣло, и они отводили душу…
Одежду выдавали старую, рваную, вонючую и грязную… На ноги — мягкіе, сдѣланные изъ шерстяныхъ жгутовъ, «чюни», точно такіе, въ какихъ бабы богомолки ходятъ весной къ преподобному Сергію…
Выдавали разно: одному попадалъ коротенькій, «этапный» полушубокъ, другому изъ толстаго сукна не то пиджакъ, не то поддевка… Штаны тоже были разные: нѣкоторымъ попадались изъ толстаго сукна и довольно крѣпкіе, другимъ какіе-то синіе, тонкіе, какъ тряпка… Моему «дворянину» (мы стояли съ нимъ на «череду» послѣдними) совсѣмъ было не выдали никакихъ: ему дали рваный пиджакъ, чюни, а штановъ не оказалось: всѣ вышли!
— Нѣтъ штановъ! — сказалъ выдававшій одежду.
— Такъ какъ же мнѣ быть-то? — спросилъ дворянинъ, разводя руками, — безъ штановъ вѣдь невозможно!..
— Ну, еще разговаривать сталъ!… и безъ штановъ пойдешь!..
— Отдайте мнѣ назадъ мои… Я въ нихъ пойду.
— Молчи, чортъ!… Поговори еще!… Въ рыло захотѣлъ!..
— Да какъ же я безъ штановъ-то… Идіоты вы эдакіе… Говорятъ, насъ въ Сокольники погонятъ… какъ-же я пойду?..
— Такъ и пойдешь… не великъ баринъ-то… Ночью не видать, а тамъ дадутъ…
— Не пойду я безъ штановъ!
— Не пойдешь?!
— Не пойду!… Что за безобразіе такое… Я жаловаться буду…
— Не пойдешь?! Жаловаться! такъ вотъ тебѣ штаны… На, получай!… Иди жалуйся!
И прежде, чѣмъ онъ успѣлъ что-нибудь сказать и сдѣлать движеніе, его схватили за шиворотъ и безъ церемоніи вышвырнули въ корридоръ…
— Какъ вамъ это покажется, а? — обратился онъ ко мнѣ, чуть не плача. — Что-же это за самоуправство такое, а?.. Казенныхъ не даютъ, свои собственные отобрали, да еще и по шеѣ бьютъ!… А, что? Вѣдь я говорилъ: бить будутъ… Такъ и вышло… Во всякомъ случаѣ я безъ штановъ въ Сокольники не пойду… Простудиться мнѣ, что ли, чортъ ихъ возьми, подлецовъ!..
— Къ доктору!… Эй, идите къ доктору на осмотръ! — закричалъ кто-то. — Къ доктору, къ доктору!..
— Остается только теперь послать насъ еще къ чорту! — сказалъ дворянинъ и добавилъ:- Вотъ хожденіе-то души по мытарствамъ… Однако, хорошъ на мнѣ костюмчикъ… Не правда-ли?.. Очень миленькая выйдетъ, такъ сказать, жанровая картинка прогуляться такимъ образомъ въ Сокольники, а?..
Я посмотрѣлъ на него и не могъ не засмѣяться. Широкіе, стоптанные, на босу ногу, чюни, широчайшіе «невыразимые», драный, сальный пиджакъ и высокая, какъ у Шевченка, барашковая (своя) шапка…
— Клоунъ! — сказалъ онъ съ горечью.. — Вотъ если-бы теперь на меня покойная маманъ взглянула, а? Фу, ты, чортъ!… «И похоже это на правду? Все похоже на правду, все можетъ статься съ человѣкомъ»!.. — продекламировалъ онъ изъ Гоголя и, какъ-то отчаянно махнувъ рукой добавилъ: — Наплевать!…
XII
Докторъ, почтенный съ виду, бородатый, съ очками на носу господинъ, спасибо ему, не задерживалъ насъ. Его осмотръ оказался до крайности простъ.
Онъ сидѣлъ за столомъ вмѣстѣ съ какой-то барышней въ чолкѣ, вѣроятно фельдшерицей, и, не глядя на паціента, — спрашивалъ себѣ подъ носъ:
— Номеръ дѣла?
Паціентъ подавалъ картонный No.
— Грыжа есть?..
— Нѣтъ.
Барышня съ чолкой брала No и дѣлала на немъ съ другой стороны клеймо, букву С, т. е. «способенъ».
— Слѣдующій! Подходилъ слѣдующій.