— Карл Алонсо де Сааведра, ветеринар Седьмого отделения, — представил сотрудника Филипп Петрович, с удовольствием катая на языке пышные кастильские фрикативы и дифтонги. — Он пока на стажировке. А это, мой милый Карл, тот самый креативный директор телеканала «Всемогущий», обладатель всех известных человечеству телевизионных наград, Левинсон Гавриил… — прости за бестактность, запамятовал твое отчество.
— Отчество в нашей сфере жрецов эфира — аксессуар совершенно лишний и даже вредный, — расхохотался Левинсон. — Поэтому у меня его нет. Так же как и парочки известных телевизионных наград, кстати говоря. Так что не заморачивайся, мой маленький испанский приятель. — Он с размаху хлопнул Карла по плечу. — Пойдемте-ка закинем вещи в вашу келью.
За восемь веков шведский замок перестраивался множество раз, но самую грандиозную реконструкцию произвел здесь, разумеется, «Всемогущий», замуровывая в стены километры проводов и оформляя интерьеры в соответствии со строгими стандартами телегеничности. Весь феодальный реквизит здесь был тщательно продуман и служил не более чем эффектной декорацией. Внутри старинных доспехов прятались камеры высокого разрешения, в копьях скрывались микрофоны, а фальшивые свечи в подсвечниках в нужный момент давали освещение в пять тысяч кельвинов.
«Келья» в Главном корпусе, куда поселили Ищеек, на конуру отнюдь не походила: номер-люкс в ином отеле обставлен хуже. Одну стену почти целиком занимал экран — с причудливой трещиной посередине.
— У-у, — с уважением протянул Карл. — Таинственный знак? Или летучая мышь врезалась?
Левинсон хмыкнул.
— Колобок врезался.
— Ого! — Карл распахнул светлые глаза. — Я с самого детства знал, что Колобок из русских сказок — на самом деле демонический персонаж.
— Скорее у его создателей дьявольски плохие манеры, — прагматично отозвался Левинсон. — Помните «Пекарей»? Они еще пытались вмонтировать в хлеб съедобную микросхему, распознающую животных средней полосы России и запускающую в нужный момент хит певицы Беты «Прощай, что я могу еще сказать, я предназначена другому». Кошмар. Короче, когда их вышвырнули из шоу, они швырнули свое черствое творение в экран. Вот уж не думал, что хиленькие гики могут быть такими вспыльчивыми! Их же домой отправили, а не на съедение минотавру. Это я вам к чему говорю? Внешность обманчива. Увидите робкие лица оставшихся участников — не обольщайтесь, господа. Каждый из них может быть преступником.
Да, за свою долгую карьеру в полиции Филипп Петрович еще не встречал людей, менее похожих на правонарушителей, чем те, кто собрался этим вечером в Большом Рыцарском зале. За длинным каменным столом сидели юноши и барышни с совершенно фантастическими глазами. Дело было не в цвете, не в разрезе — взгляд. Взгляд каждого из них был одновременно открытым и изучающим. И чистым, как горный хрусталь — или как посуда, вымытая Самобранкой.
— Это… эльфы? — абсолютно счастливым голосом спросил Карл, выглядывая из-за спины шефа.
— Перун-Громовержец с вами, Карл! — прошептал Филипп Петрович. — Позвольте спросить, вы телевизор вообще не смотрите? Небось только и делаете, что читаете всякую сказочную галиматью? Это просто участники шоу. Обычные люди.
— О нет, сэр, совсем не обычные. — К ним подъехал — да-да, это был он! — сам Стивен Хокинг на инвалидной коляске. Величайший разум современности, заключенный в оковы слабого тела. — Это научная элита нации. Надежда Российской империи и всего мира. Считаю за честь находиться рядом с ними в этом замке.
Разумный наушник автоматически переводил речь британца, однако Филипп Петрович и сам неплохо владел языком Конан Дойла и Герберта Уэллса.
— Сэр, — Филипп Петрович поклонился. — Позвольте представиться. Филипп Шевченко, шеф Седьмого отделения личной канцелярии Ее Величества, специалист по розыску животных. Это мой помощник, ветеринар Карл Алонсо де Сааведра. Он пока у нас на стажировке.
— У вас отличный английский, Фил. И можете звать меня Стив. Так же как и вы, Карл. У нас тут непринужденная, почти семейная обстановка. Поверить не могу, что кто-то из наших талантливых воспитанников решился на преступление. Им не нужно ничего похищать. Они и так одарены природой сверх всякой меры.
— А все же жеребенка рогатого кто-то бессовестно умыкнул! — встрял в разговор Левинсон. — Вон какие «Генетики» поникшие, того и гляди разревутся. Филипп, переходи к делу, пока все не разбежались по своим лабораториям.