Сердце зверя (Алекс Передерий)
Айгюль родилась куницей, как и ее мать, и как мать матери. Звери в обличии человека испокон веков жили по всему миру. Где-то о них рассказывали красивые легенды, где-то ими пугали детей.
Семейство куниц предпочло жить тихо и мирно в кишлаках, рассыпанных по горам. За сотни лет они так породнились с тушкменами, что и сами стали считать себя частью этого народа и соблюдать традиции.
За Бахара Айгюль выходила по любви. Он был не красавец, но с душой, чистой как родниковая вода. Не умел врать, держать обиду, верил всему, что говорят, сущее дитя. Айгюль обожала детей.
Однажды беды мира за горами докатились и до кишлаков. Никто так и не смог понять, что случилось. Просто в один год не стало денег, не стало работы. Бахар тут же собрался и с другими мужчинами уехал в большую столицу, устроился работать дворником.
Айгюль не нравились города, но муж был счастлив. Он чувствовал себя героем и кормильцем, выслал ей дорогой телефон и каждый вечер звонил по видео, рассказывал как дела. Каждый раз, услышав на заднем плане женский голос, Айгюль делала вид, что ревнует мужа. Брала с него обещаний не говорить и даже не смотреть в сторону столичных девок, будто они и правда могли позариться на чумазого щуплого мигранта. Но Бахару так льстила эта ревность, что улыбался до ушей, поблескивая золотыми зубами.
Однажды Бахар не позвонил. Сестры убеждали Айгюль, что это случайность. Может, телефон сломался, может, уснул. Но сердце зверя чует беду. Следующего дня она ждать не стала. Залезла в шкатулку, где было отложено на черный день, взяла деньги и огрызок бумажки со столичным адресом подруги и отправилась на вокзал.
Большая столица встретила ее равнодушием и холодным дождем. Сжимая бумажку с адресом, Айгюль пыталась узнать дорогу, но люди просто проходили мимо, стараясь держаться подальше от смуглой горной женщины в платке и с тяжелым мешком за спиной.
Заприметив мать с ребенком, Айгюль поспешила к ним.
— Помоги мне, родная! Как женщина женщине, а я ребенка твоего благословлю. Метку зверя оставлю. Будут его дикие собаки бояться, злые люди обходить!
Айгюль потянулась, чтобы поцеловать щекастого младенца, но женщина с криком отпрянула, ударив куницу по руке.
— Пошла отсюда, тварь! — крикнула женщина и поспешила прочь, нервно оборачиваясь.
Вокруг Айгюль образовалась пустота. Бумажка с адресом плавала в луже. Чернила медленно расплывались от воды. Большой мир оказался куда более неприятным местом, чем ей думалось раньше. Все тут становилось сложнее.
Скрывшись в привокзальной подворотне, Айгюль закрыла глаза и втянула носом воздух. Тысячи запахов вспыхнули в ее голове, словно искры. Она не могла найти внутренним зрением своего человеческого мужа, но чувствовала поблизости сестер-куниц.
Издав тихий клокочущий звук, она прислушалась и через минуту, среди шума машин и людских голосов, смогла различить тихий зов.
Сплюнув выступившую слюну, Айгюль пошла вперед, чувствуя, как походка становиться по-звериному мягкой.
Сестры жили вчетвером. В одной комнате спали, во второй принимали мужчин, на кухне сушили травы. Варили зелья, вели разговоры.
Они впустили Айгюль в дом, словно она была им родная. Усадили за стол, укрытый пластиковой скатеркой, налили супа и долго ни о чем не спрашивали.
Согревшись, Айгюль сама завела разговор. Рассказала им о Бахаре, попросила помощи.
— Сестра, мы давно живем в городе и видим, что делает он с тушкменскими мужчинами. — сказала старшая из них, забирая крашенные хной волосы в пучок.
— Не то что жен, бросают малых детей, старых матерей! — с сочувствием добавила вторая.
— Сердцем чую, что беда с ним. Не бросил он меня. Помогите найти его. Стая куниц может все!
Сестры переглянулись, и младшая спросила:
— Неужто ты не знаешь, что нельзя показывать силы в большой столице? Здесь на каждого зверя есть охотник. Пока мы сидим тихо, то едим сыто, спим мирно. Стоит нам начать колдовать, и всех нас переловят. Будем до конца дней в клетках чахнуть.
Айгюль услышала страх в голосе сестры и вздохнула. Ничего тут не поделаешь. Проще гору разобрать, чем напуганную куницу из норы вытащить.
— Если найдешь его, узнаешь, что в душе его зло поселилось, завари ему казык-травы. — сказала старшая сестра, протягивая Айгюль мешочек.