Наконец подали трап, и толпа свежих мигрантов с материка хлынула в зал регистрации.
Куратор смотрел на спешащих к стойкам оформления китайцам и японцам. От их стран остались либо пустыни, либо затопленное бесконечными дождями побережье.
— Когда сменился климат, я служил в роте охраны. Только вышел из училища, младший лейтенант. Помню, как закончилась еда, толпа кинулась на склады. Дети, старики… Я не смог отдать приказ. Мы открыли двери и ушли из города. А потом пришли активированные и всех зачистили. Потом их наградили за спасение страны от хаоса. И на всякий случай списали в запас. Ничего не хочешь сказать?
Корнеев пожал плечами.
— Они всего лишь выполняли приказ.
— На следующий сезон работы точно не будет, — огрызнулся куратор.
— Не тебе решать.
— Да, не мне.
***
Дирижабль нес пассажиров прочь от полного жизни моря. Рядом с Корнеевым беспокойно спал работяга с жилистыми руками. Он прижимал к себе сумку и что-то бормотал на якутском.
Внизу сквозь темноту виднелись огни какого-то небольшого города. Корнеев подумал, что хорошо бы поселиться в таком городке, просто жить и ничего не вспоминать. Работа ему найдется и там.
Песни крокодиловых котов (Тёма Крапивников)
Три луны Родезии сверкали ранами кратеров. Отраженный от них свет звезды небрежно подсвечивал плантации кукурузы и картофеля, лениво играл на налившихся сахаром виноградинах, слегка взбадривал солнечные панели на крышах и уходил в безбрежную черноту открытого космоса. Светловолосый мужчина лет сорока на вид подкинул полено в трескучий костер, уверенно поднес стеклянный бокал к носу, втянул в себя запах выдержанного бурбона, довольно хмыкнул и щедро отхлебнул.
— Папа! — воскликнул изящный юноша-блондин, показавшийся на крыльце дома. — Ты так старомоден!
Александр Гордон, владелец пяти процентов Родезии, уважаемый гражданин межзвездной федерации, поставщик овощей ко двору префекта сектора, даже бровью не повел.
— Хокинс! — приказал он холодной туше из металла и углепластика. — Верни мальчика в комнату и проверь уроки по физике.
Вся техника на ферме была настроена идеально и могла работать совершенно без участия человека, но Александр все равно проснулся в шесть — в пересчете в земные часы, — основательно позавтракал омлетом с кофе, прочитал утренние отчеты, а потом вызвал флаер и облетел владения, сверяя сухие колонки цифр с реальностью. Ему нравилось опускать ветровое стекло пониже и вдыхать сухой, разреженный воздух. В этот момент — когда кислорода совсем чуть-чуть не хватало, чтобы поддерживать жизнь в колонисте с Земли, — ему в голову обычно приходили новые дерзкие идеи.
Наследник с утра посмотрел выпуск межзвездных новостей, и нежное сердечко его отстукивало жалость к жертвам потопа на Воркуте и репрессий на Пандоре. Или наоборот — Александр откровенно плавал в геополитике. Хорошо еще, что по спортивному каналу в этот чудесный день ничего не показывали. Иногда после просмотра матча парень натурально начинал жрать успокоительные целыми конволютами, пока верный Хокинс не вставлял ему два холодных углепластиковых пальца прямо в рот.
Раздалась звонкая трель вызова, и Александр, скривившись, нажал на «прием».
— Папа! Меня взяли в команду! — возбужденно закричал наследник, и его веснушчатое лицо весело ухмыльнулось на экране коммуникатора. — Молодежную, конечно, но вот!
И показал новенькую футбольную форму с криво нашитым треугольником.
Александр ответил рассеянно, словно это было эхо очень старого разговора:
— Мальчик, как можно растрачивать силы настолько зря? В команде ты играешь не за себя и не для себя.
Наследник возразил горячо:
— Я часть спортивного сообщества и хочу приносить ему пользу!
Но Александр уже погасил экран, снизил до нуля громкость и переключил разговор на дубля — улыбчивого AI модели «отец понимающий». Правда, AI называл мальчика по имени — Гербертом — и уже на этом позорно проваливался. Александр называл по имени только равных себе — друзей или врагов. Слово «сын» для него и вовсе не существовало.
Флаер приземлился на Яблоке — ладной, крутобокой скале на самой границе терраформированной зоны. Когда-то она была астероидом и мчалась сквозь межзвездное пространство миллионы лет, но гравитационное поле Родезии поймало Яблоко и удерживало на орбите, пока первые корабли землян не посбрасывали вниз все, что могло помочь построить новый дом. Мелкие роботы-пауки неустанно долбили, сверлили, плавили плоть Яблока, высасывая железо и никель, рений и палладий. Они передавали сырье по цепочке, сортировали его: это пойдет на мотор для комбайна, это — на корпус для реактора, а это — на электронные мозги для машин.