— Кто — они?
— Сообщники. Стайные хищники, для которых — как и для нас — стая важнее того, какого вида ее участники.
— Собаки?
— Со временем, конечно, собаки. Сначала — волки. Собаками они стали не сразу и не все. Поищи, были на английском пара книжек про взаимное формирование человека и собаки. И зачем они друг другу понадобились.
Раджнеш кивнул и врылся.
В реальность его вернул поток ругани, который извергал Петрович. Катер валил на всех парах, две световые полоски исчезли, промчались вперед, над чечевичным зернышком станции метались искры. Станция светилась. Петрович наворачивал многокоренные конструкции с участием матери какого-то неуважаемого Михаила, впрочем, Раджнеш не был уверен, что в данном случае означает уменьшительно-ласкательная форма, вряд ли что-то приятное.
— Что происходит?
— Станцию жрет!
Тут в руках Раджнеша заверещал планшет. Автопилот катера докладывал об агрессии энергетического объекта желтого спектра и просил разрешения на самозащиту.
«Какая еще самозащита, — с тоской подумал Раджнеш, — он же, похоже, всю выемку в астероиде занял. Желтые фотоформы бывают здоровыми, как небольшая планетка».
Мелкие искры яростно носились вокруг, нападали, отскакивали. Свечение ворочалось во впадине.
— Вот зараза, — прохрипел между ругательствами Петрович, — я ж в него даже попасть не могу, чтобы станцию не задеть!
В руках Раджнеша продолжал вибрировать планшет.
— Петрович! Скажи зеленым, чтобы отошли!
— Чего?
— Скажи своим, чтоб отошли! Я сейчас его… сиреной.
— Станцию не снесешь мне?
— Сигнал поляризованный, автопилот не дурак.
— А. Так… — мелкие искры бросились врассыпную, — давай!
Раджнеш пробежался пальцами по панели планшета. Автопилот радостно вывел подтверждение права на самозащиту. Огромный клубок света подпрыгнул, как ужаленный, над впадиной, снизу в него влетели все имевшиеся в катере заряды, зеленые искорки свились в рой и напали на него сбоку.
Петрович шипел под нос, яростно стуча по панели всеми десятью пальцами. Катер, несясь к станции, мигал, как шестисторонний светофор космопорта. Мелкие искры снова отскочили, катер выпустил что-то темное, еще один темный заряд вылетел из станции, световое пятно деформировалось, разорвалось на три неровные, бахромчатые части и стало быстро уменьшаться.
— Ах ты ж, мишка, мишка… — горько сказал Петрович, — и себе беда, и нам забота…
Желтый успел вскрыть и высосать почти все аккумуляторы станции, и Петрович, вздохнув, сказал, что зеленых стало на шесть меньше. Катер Раджнеша не пострадал.
Сутки они занимались восстановлением баланса станции из аварийного запаса, спрятанного глубоко в недрах астероида. Еще день ушел на то, чтобы раскинуть дополнительное поле солнечных батарей — станцию надо подкормить, НЗ восстановить, а производство тоже никто не отменял.
Наконец Раджнешу настало время уезжать. Петрович, так и не уговорив журналиста ни попробовать рыбы, ни выпить водки, на прощание пожал руку и напомнил передать привет Стефу. Как будто Раджнеш часто видится с координаторами рукавов.
Маленький кораблик взлетел над станцией, развернулся в сторону следующей точки прибытия и стартовал. Через пару минут Раджнеш вызвал станцию.
— Что, носки на сушилке забыл? — ворчливо сказал Петрович.
— Да нет. За мной двое идут.
— Да? Ну хорошо. Или отозвать?
Раджнеш задумался.
— Так я… не умею.
— Так скину сейчас инструкцию по дрессировке фотоформ, чего. Вахтовики на нуклидном заводе разобрались, и ты разберешься.
— Хм, тогда хорошо. А когда мне к городу понадобится?
— Дак там написано. Они ж не к тебе, они к катеру привязываются. Поставишь на дальней стоянке, настроишь кормушку. Ну, не навсегда, конечно. Да ладно, тебе все равно еще год по тайге шататься. Разберешься.
Раджнеш потратил несколько часов на изучение инструкции, загрузил в автоматику пакет программ без сертификатов и лицензий под общим именем «Шарик». Потом на пробу стрельнул настроенным на щекотку лучом. Два небольших (щенки? подростки?) световых пятна доверчиво подставили бока.
— Я вас буду звать Абхай и Гопал, — торжественно сказал себе Раджнеш и осекся. А вдруг один из них — самочка? У них вообще есть самки и самцы? Да и вообще — как он собирается их различать?
Раджнеш почесал Абхая или Гопала еще раз, кинул им пару импульсов пищи и вдруг почувствовал, что совершенно не испытывает того одиночества, которое всегда охватывало его на выходе со станций в далекий путь над бескрайней ширью метеоритных полей.