Но когда «поздно» почти наступило — Матвей рванулся, выпал из-под одеяла, крепко ушиб колени об старый паркет… И ухватил кота за шкирку.
— Яо, — сказал кот.
— Скотина ты, — сказал Матвей. — Вот что мешало до утра подождать? Вторую неделю барагозишь, урла пухнозадая. Запомни и заруби себе на хвосте, пан Котофэцький: невыспавшийся хозяин — пустая миска. И нет, совесть меня не заест.
— Яо, — повторил пан Котофэцький. И добавил флегматично: — Мра-а.
Матвей вздохнул. Это был гулкий, чувственный, полный невысказанного страдания и претензий к миру вздох; поистине, это был король среди вздохов. Ну или крепкий претендент на трон. Кот посмотрел холодно и скептически.
— Ладно, ладно, идем. — Колени побаливали, и в одном из них, кажется, поселилась заноза. Поднявшись, Матвей устроил кота на руках поудобнее. Босые подошвы зашлепали в сторону кухни. Угрозы, естественно, оставались лишь угрозами.
Когда они проходили посудомойку, Котофэцький вдруг дернулся и выпустил когти — прямо в плечо. Матвей загнул матерно, скинул зверя на стол перед собой и принялся чесать уязвленное. Кот вздыбил мех, загудел, уставился хозяину за спину…
И застыл.
А за спиной Матвея раздался звук. Тонкий, суконный. Очень близкий.
Величие момента (Юрий Некрасов)
Из сна и пыли, роковой пены и скорбного крика чайки, пшенного солдата и трех тысяч детских скелетов, обугленного драккара, трех рисовых зерен, стекла и камеди велено было возвести монумент.
И трех дней не прошло, как на перекрестке семи дорог воздвигся он.
Нищий признал в нем мать, лег у ее босых стоп и забылся долгим сном, снег укутал его, а утром из сугроба вылез белый щенок, остановилась карета, госпожа в сером подняла скулящий комок, прижала к груди.
В Версале госпожу приветствовали стоя. По толпе скользнул шепоток: «Как же так, не сменив охотничьего платья!»
Госпожа прошествовала к трону, обжигая болтунов языческим своим непочтением к их болтовне и мнениям.
— Воды. — Зал охнул, упал, как один, на колени. В зале под троном обрушилась люстра на тысячу свечей, которую привез из Испании еще дед госпожи.
Поднесли хрустальный бокал. На дне, налитая едва ли не на палец, сверкала последняя во всей Франции вода.
— За смерть, — подняла тяжелый, как топор палача, взгляд госпожа и поднесла бокал к губам. Но ее остановил писк. С задних рядов, протискиваясь сквозь плотную толпу коленопреклоненных людей, пищал щенок. Одна капля успела омыть губы госпожи.
Зимнее небо сотряс гром.
Ее брат — такой же Бонапарт, как и госпожа, услышал его через все пространство разделявшей их Сибири, в этот самый миг он вкушал вино из черепа русского царя. Одна алая капля сорвалась с губ Бонапарта, прочертив глубокую борозду в снегу.
Щенок запрыгнул на колени госпоже. Она отставила бокал, вмиг постаревшая, дрожащая членами.
— Мой удел — выпустить псов Гекаты, — пожаловалась она щенку, погружая ладонь в его шерсть дивной густоты. Щенок тявкнул.
Госпожа распростерлась на троне и испустила дух.
В тот же миг к трону кинулись хищники, графы и баронеты, герцоги и принцы. Но всех опередил пес.
Два глотка человека — один длинный собачий язык.
Версаль содрогнулся.
Из тела щенка, растопырив решетчатые лапы, восстала Башня, ломая потолок, пошли на старт дирижабли, колонны пехоты в островерхих шлемах, спрятав лицо под масками, прыгали сквозь застекленные окна наружу, занимая площадь, рокоча гусеницами, перли ромбовидные уродины самоходных машин, раздирая паркет и лепнину, а Бонапарт, попирая ногой Сибирь, слушал с улыбкой, как стонет Европа, падая на закат.
Статьи
Валар Моргулис (Ника Батхен)
Ты мог бы о короне возмечтать.
Но духи лжи, готовя нашу гибель,
Сперва подобьем правды манят нас,
Чтоб уничтожить тяжестью последствий.
У. Шекспир. Макбет
Зима близко… Никому не надо объяснять смысл цитаты — закончатся старые добрые времена, снег ляжет на порты и башни, снарки, грамкины и иные чудовища из детских сказок явятся, чтобы пожрать тела и забрать души умерших. Нужно быть стойкими, чтобы выжить, помнить о зиме даже в разгар безмятежного лета, блюсти честь, защищать слабых, самому вершить суд — и погибнуть однажды от руки безумного короля… «Сиськи! Сиськи и драконы!» А еще инцест, педофилия, гибель любимых, изнасилования, безудержный секс, моря крови и примеры вопиющей жестокости.