— Она мне нравится, я же говорила, — ответила Томирис. — Вообще я к вам с предложением, парни, от которого не отказываются.
— Ну, начинается, — буркнул Хирург, вылезая у Красотки из-под высоко задранного хвоста, откуда созерцал чешуйчатые мозоли на ее предплюснах.
Красотка как раз зевнула с чудовищным смаком — все аж отшатнулись от пасти, распахнутой почти в рост человека, — и замотала головой, сонно моргая.
— Вы ей спать, что ли, не даете? — прищурилась Томирис.
— Не дай ей спать, как же, — буркнул Хирург. — Только и делает, что морду об пол плющит, аж храп стоит…
— Что за предложение? — спросил Мазай.
— Есть люди, очень благочестивые люди…
— Ну-ну?
— Меня просили передать, что счастливый жребий вас далее не оставит, если вы не будете совершать необдуманные движения. Я достаточно ясно доношу мысль?
— Ну ничего себе, — усмехнулся Мазай. — А как же божественная длань, трансцендентный арбитраж и прочая такая фигня, что вещают с Клетки перед каждым боем?
— Божественную длань не пересилить, если она давит тебя. А вот давить с нею в одном направлении — что может быть благочестивее?
— А. — Мазай скрестил руки на груди. — Кажется, я уловил. И от нас требуется?..
— Идти к победе, так же как и до того. Вам же пригодятся призовые с более высоких мест?
— Это да, — согласился Мазай. — На нас в этом смысле можно было и так рассчитывать.
— О, я-то не сомневаюсь в вас, ребята. Главное, чтобы вы сами в себя верили.
Гулкий стук в металлическую дверь заставил их замолчать.
— Это еще что такое? — неприятно удивился Хирург. — Я никого не жду.
Мазай пошел открывать.
— Ага, — с усмешкой произнес он, отодвинув дверь. — Где-то я вас уже видел.
На пороге переминались с ноги на ногу знакомые персоны, то самое шакалье с нижнего яруса, молодые и дерзкие, гоночные маски сдвинуты на лбы, все в тех же плащах…
— Мы видели вас тогда утром, — промямлил самый старший из них — да он, похоже, еще и усов-то не брил!
— И? — подбодрил его Мазай.
— Можно мы на нее посмотрим? — нерешительно выговорил добрый молодец. — Мы недолго. Мы за нее болеем…
Мазай только хмыкнул и головой покачал. Но болельщиков внутрь пустил. Пусть смотрят.
Бои одной восьмой продолжались всю ночь, и Красотка вышла в Клетку уже под утро, последней. Мазай с Хирургом разглядывали сверху, что принес им жребий на сей раз.
Это оказался рогатый матерый ящер-носорог, могучий, старый, с костяным воротником на затылке и полумесяцем блестящих в свете прожекторов рогов на тяжелой голове. Поверхность рогов сплошь покрывали благочестивые надписи на черноземном.
— Острые, — пробормотал Мазай, глядя на игру света на кончиках рогов.
— Уж поверь мне, — буркнул Хирург. — Видел я, что после них бывает. Всего один удар — и все. Выносите мясо.
Красотка вышла со своей стороны Клетки, и могучий рев трибун встретил ее.
Мазай с Хирургом недоуменно озирались. Красотку здесь, похоже, ценили больше, чем они думали.
Красотка в этот раз начала неторопливо, издали. Она знала подобный вид добычи и не теряла осторожности. Старый носорог тоже землю не рыл и не делал всяких таких очевидных глупостей, коротко моргая, он следил за медленными шагами Красотки вдоль клетки, изредка резко подергивая здоровенным хвостом. Медленно поворачивался всем телом вслед за движением противницы, не сводил с нее кинжальной остроты рог на носу.
Красотка рискнула ткнуться сбоку, справа, потом слева, но везде встречала готовые к удару рога. Красотка пригнулась к полу, почти касаясь слабыми передними лапами металла решетки, приоткрыла пасть и возбужденно облизнулась, полетели брызги вязкой слюны, и вдруг, без всякого перехода, метнулась вдоль стены, а потом уже, грохоча по металлу решетки, по самой стене, проскочила над носорогом и спрыгнула уже ему на спину.
Носорог взревел. Взревел так, что народ на трибунах пригнулся. А Красотка уже рвала ему спину, выворачивала могучими когтями задних ног позвонки из хребта.
А потом вслед за осевшим телом почти оторванная голова носорога упала на площадку, когда Красотка выпустила ее из челюстей. Красотка задрала голову, вытянулась вверх на всю длину тела, гулко и страшно заклокотала всем горлом. Кровь от морды длинными потеками исчертила ее кожу почти до бедер. Победа.
— Ну что? — с угрюмым смирением произнес Хирург. — Вот и конец нам пришел.